– Если бы прикосновение Никки вызвало новую вспышкусилы, я не знал бы, что делать. Но раз Никка может притрагиваться к тебебезнаказанно, надо бы проверить и остальных. – Он махнул рукой, и Мэвишагнула к нему. – Прикоснись к ней.

Мэви глянула на него возмущенно, словно не привыкла, чтобыей приказывали. Потом глубоко вздохнула и вскарабкалась на постель. Иначе онабы до меня не дотянулась. Мэви никак нельзя было назвать коротышкой, этокровать была такой огромной.

Она секунду помедлила, изучая мое лицо.

– Ну, вперед, – буркнула я.

Она послушалась. Ее ладонь была теплая, сухая и мягкая, иничего больше. Притяжения магии не было. Мы обе посмотрели на Дойла, ее рукатак и осталась у меня на плече.

– Ничего не произошло, – констатировала она.

– Попробуй высвободить немножко силы, – сказалДойл.

– Думаешь, это не опасно? – усомнился Рис.

– Это нам и нужно узнать.

– Мерри и так досталось. Если мы можем прикасаться кней без проблем, эксперименты с силой могут и подождать.

Дойл повернулся к нему всем корпусом:

– Сегодня ночью с принцессой будешь ты. Ты уверен, чтоваша ночь пройдет без магических осложнений?

Рис злобно на него глянул, свободная рука сжалась в кулак.Он молчал чуть не целую минуту, прежде чем процедил сквозь зубы:

– Нет.

– Ни один из нас от этого не застрахован, Рис. Намнужно выяснить сейчас, пока нас здесь много и мы можем помочь, не даст липрикосновение магии те же последствия. Чем бы они ни были.

– Я тебе сказала уже, что это было, Дойл, –запротестовала Мэви. – Почему никто мне не верит?

– Я не сомневаюсь в твоих словах, Мэви, нобожественность всегда надо было заслужить, случайно она никому не давалась. АМередит принесла ее тебе и Холоду, не подозревая о том, что делает. – Дойлпосмотрел на меня и вопросительно поднял бровь: – Ты ведь это не нарочно?

– Да откуда мне было знать, что я это могу?

Он повернулся к Мэви, удовлетворенно кивнув.

– Нам нужно понять, чем это вызвано, потому что мы неможем рисковать потерей Мередит, даже если мы все при этом превратимся в богов.

– Ну, тогда ты все неправильно делаешь, – заявилаМэви.

Дойл уставился на нее неподвижным взглядом, под которымбледнели многие наши аристократы. А Мэви и бровью не повела. Она обняла менярукой за плечи и прижалась покрепче, на губах у нее играла улыбочка.

– Власть Дану пробудилась с нашим поцелуем.

– Перестань звать ее по имени, – буркнула я. Я ужене могла выносить намеков на то, что во мне заключалась сила Богини, пусть дажемалая ее частичка. Теоретически я знала, что мы все есть Богиня или, скорее,отражения ее божественного совершенства. Но теория – одно, а обладать такойсилой и возможностью ее использовать – совсем другое.

– Почему? – с искренним недоумением спросила Мэви.

Гален поднял руку:

– Могу ответить.

Мэви с той же недоумевающей гримаской повернулась к нему.

– Мерри коробит от мысли, что Богиня забралась в нее.

– Не в том дело, – возразила я.

– Ну, что ты несешь силу Богини, – поправился он,почти уже без поддразнивания.

– "Пугает" – более верное слово, чем"коробит".

– Ты должна быть польщена, – сказала Мэви, обнимаяменя.

– Я польщена, – кивнула я, – но эта честьчуть меня не убила.

Мэви вдруг стала очень серьезна.

– Да, и это была бы моя вина.

– Брось, при чем тут ты?

– Я пробовала на тебе мою магию, Мерри. Я пыталасьсоблазнить тебя, раз уж все твои мужчины предпочли тебя мне. – Онапоцеловала меня в макушку. – Я решила: "Не можешь победить – примкник победителю".

Она прижалась ко мне так крепко, что я уже не видела еелица.

– Я хотела плоти сидхе, Мерри. Я хотела, чтобы другоесияние сливалось с моим, бросая отсветы на темные стены. – Голос былстрастным до ярости.

– Поцелуй тебя не устроит? – промычала я куда-тоей в плечо.

Она отстранилась, чтобы я разглядела ее улыбку.

– Только с приправой из магии.

– Ну, без магии мы и не узнаем, проявится ли снова силаБогини.

Она опять улыбнулась и чуть приподняла великолепноочерченные брови:

– Наверное, не узнаем.

– Холод тоже поцеловал ее с высвобождениеммагии? – спросил Дойл.

– Да, – хором ответили Гален и Мэви.

– Холод освободил ее от власти Мэви, а потом как будтопотерял власть над собой. – Гален рассеянно посмотрел в пространство,словно припоминая, как все было. – Его лицо, когда он наклонился ипоцеловал ее... – Гален моргнул и снова взглянул на Дойла: – Он казалсяоколдованным.

– Куда он делся? – спросил Дойл.

Никто не знал.

– Королевино проклятие на его душу! – ругнулсяДойл. – Никка, Гален, отыщите его и ведите сюда.

Никка повернулся идти, но Гален медлил.

– А Мерри мы не понадобимся?

– Ступайте, – сказал Дойл. – Быстро.

Что-то в его тоне подсказывало, что спорить дальше не стоит.

Гален еще раз взглянул на меня на прощание, и они с Никкойвыбежали за дверь.

– Он просто не хотел упустить зрелище, – пояснилРис.

– Какое зрелище? – не поняла я.

Он осклабился.

– Две прекраснейшие в мире женщины, сплетенные вобъятии. Многие заплатили бы, чтоб взглянуть на это хоть одним глазком.

Я покачала головой. Рядом с Мэви, совершеннейшей из красавицБлагого Двора, я казалась себе дурнушкой. Наверное, эта мысль отразилась у меняна лице, потому что Мэви приподняла мою голову за подбородок и повернула ксебе.

– Ты прекрасна, Мерри. Можешь мне поверить. Как-никак ябыла когда-то богиней красоты и очарования.

– Я слишком похожа на человека... – тихо сказалая.

– А почему, ты думаешь, наши мужчины то и дело похищалисмертных женщин? Не из-за их же уродства! – Она покачала головой с легкимупреком. – Мерри, нужно знать себе цену!

Под ее кожей заструился золотистый свет, будто кто-то зажегсвечу, и свет приближался, тек сквозь ее тело, пока не запылал так ярко, словносвеча превратилась в солнце. Магия ударила в меня, ускоряя мой пульс, вызываямое собственное белое свечение, и я вспыхнула луной навстречу ее солнцу.