Она застегивала пряжки, когда вновь услышала стрекотаниевертолетных лопастей. На этот раз гораздо ближе. Триша вскочила, завертелась наместе. Вон они, два вертолета, далеко на востоке, черные на фоне синего неба.Чуть похожие на стрекоз, которые парили над Болотом мертвого лося. Махатьруками и кричать смысла не было: вертолеты отделял от нее миллиард миль, но онаи махала, и кричала. Ничего не могла с собой поделать. И угомонилась, лишьохрипнув.

– Посмотри, Том. – Теперь она лишь взглядом провожалавертолеты. – Посмотри, они пытаются меня найти. Если б они подлетели чутьближе…

Но они не подлетели. Путь их лежал с севера на юг, и онискрылись за лесом. Триша стояла не шевелясь, пока шум от вертолетных лопастейне растворился в стрекоте цикад. Тогда она глубоко вздохнула и присела, чтобызавязать шнурки кроссовок. Она не чувствовала, что за ней наблюдают, хоть вэтом ей…

Ах ты, лгунья, возразил ей ледяной голос. В нем слышаласьнасмешка. Ты маленькая лгунья.

Но она не лгала, во всяком случае, намеренно. Она такустала, в голове у нее все перемешалось, вот она уже и не и не знала, чточувствовала… за исключением голода и жажды. А не вернуться ли, чтобы набратьорляка, мелькнула в голове мысль. Его ростки занимали немалую территорию, и онамогла избежать тех мест, где лежала туша лосенка и пролилась его кровь.

Она подумала о Пепси, которая иногда злилась на Тришу, еслита царапала коленку, когда они катались на роликах, или падала, когда онилазали по деревьям. Если Пепси видела слезы, наворачивающиеся на глазах Триши,она говорила: «Хватит распускать слюни, Макфарленд». Видит Бог, она не моглапозволить себе распускать слюни из-за мертвого лося, определенно не могла, но…но она боялась, что зверь, убивший лосенка, все еще здесь, затаился инаблюдает. В надежде, что она вернется.

А насчет того, чтобы пить болотную воду… Во-первых, онагрязная. Во-вторых, с мертвыми насекомыми и личинками комаров. Могут личинкиразвиваться в желудке человека? Наверное, нет. Хотела она проверить это насебе? Ни в коем разе!

– Наверное, я еще наткнусь на орляк, – решила она. –Правильно, Том? И на ягоды тоже. – Том не ответил, и Триша двинулась дальше,прежде чем сомнения в принятом решении возьмут верх.

Она шла на запад еще три часа, сначала медленно, потом,попав в хвойный, зрелый, практически без подлеска, лес, чуть быстрее. Гуделиноги, болела спина, но Тришу эти болячки не допекали. И голод особо небеспокоил. Но после того, как солнце сменило золотые одежды на багряные, Тришузамучила жажда. В горле пересохло, язык превратился в терку. Она кляла себя зато, что не напилась из болота, благо такая возможность у нее была. Один раздаже остановилась, подумав: к черту, возвращаюсь.

И не пытайся, милая, остановил ее ледяной голос. Дороги тебене найти. Даже если тебе повезет и ты сумеешь вернуться к болоту, уже стемнеет…и как знать, кто может тебя там поджидать?

– Заткнись, – устало бросила она ледяному голосу. – Простозаткнись, злобная, глупая тварь.

Но, разумеется, злобная, глупая тварь говорила чистуюправду. Триша вновь повернулась лицом к солнцу, в тот момент уже оранжевому, ипродолжила путь. Жажда пугала ее. Если она так донимает ее в восемь вечера, чтоже будет в полночь? И сколько времени человек может прожить без воды? Она непомнила, хотя читала об этом, точно читала. Во всяком случае, меньше, чем безпищи. И на что это похоже, смерть от жажды?

– Я не умру от жажды в этом чертовом лесу, не так ли, Том? –спросила она, но не получила ответа. Настоящий Том Гордон в этот момент следилза игрой. Тим Уэйкфилд, опытнейший бэттер «Бостон Ред сокс» против Энди Петита,левши, юной звезды «Янкиз». У Триши скребло в горле. Каждое глотательноедвижение вызывало дикую боль. Она вспомнила о дожде, под который попала, ужезаблудившись в лесу (как же это было давно, примерно в те времена, когда онанадевала носки, сидя на краешке кровати в своей спальне). Чего бы ему не пойтисейчас? Она бы вышла под него и танцевала, задрав голову, раскинув руки, открыврот. Она бы танцевала, как Снупи[22] на своей конуре.

Триша шагала между соснами и елями, которые становились всевыше. Увеличивалось и расстояние между соседними деревьями. В лучах заходящегосолнца толстые стволы отбрасывали длинные, широкие тени, то и делонакладывающиеся друг на друга. Она могла бы подумать – до чего это красиво,строевой лес, залитый предзакатным солнцем, если бы не мучившая ее жажда.Конечно, какая-то часть ее сознания фиксировала то прекрасное зрелище, котороедемонстрировала ей природа, но мысли Триши занимало другое. Виски пульсировалиот головной боли, горло сжалось до размера игольного ушка.

Пребывая в таком состоянии, поначалу она приняла шум бегущейводы за звуковую галлюцинацию. Не могла же она слышать настоящую воду. Откудаей взяться, словно по заказу? Тем не менее Триша повернула на этот шум и теперьшагала на юго-запад, ныряя под ветки, перепрыгивая через упавшие деревья. Когдаже шум стал таким громким, что ни о какой галлюцинации речи уже быть не могло,Триша побежала. Пару раз поскользнулась на ковре из иголок, однажды угодила вкрапиву, но не обратила ни малейшего внимания на ожоги, появившиеся на локтях итыльной стороне ладони. И через десять минут после того, как до ее ушей донессяшум бегущей воды, Триша стояла на обрыве. В этом месте скалы прорывали тонкийслой почвы и торчали из нее словно серые каменные костяшки пальцев. И из-подскал вырывался поток воды, такой широкий, что в сравнении с ним первый ручейказался жалкой струйкой, текущей из неплотно закрытого крана.

Триша двинулась вдоль обрыва, даже не думая о том, что одинневерный шаг может привести к падению с высоты двадцати пяти футов и скореевсего к смерти. Пять минут спустя она обнаружила участок достаточно пологогосклона, ведущего от леса в долину, по которой бежал ручей. Склон этот покрывалидесятилетиями скапливающиеся на нем иголки и листья.

Триша села на край обрыва, поставила ноги на пологий склон,точь-в-точь как ребенок, решившись скатиться с ледяной горки. И заскользилавниз, сидя, используя ноги вместо тормоза. На полпути ее начало сносить всторону. Вместо того чтобы попытаться остановиться – а такой маневр навернякапривел бы к тому, что она кубарем покатилась бы вниз, – Триша улеглась наспину, заложив руки под голову, и закрыла глаза, надеясь на лучшее.

Оставшийся путь много времени не занял. Правым бедром онанаткнулась на торчащий камень, о другой она так сильно стукнулась сплетеннымипальцами, что они онемели. Если бы она не подложила руки под голову, второйкамень мог бы содрать с нее полскальпа, чуть позже подумала Триша. И это еще несамое худшее. «Не сломай свою глупую шею», – еще одна знакомая ей присказкавзрослых, пожалуй, любимая у бабушки Макфарленд.