Закончив чтение, Ясный положил материалы в папку и задумался. ОУН-УПА — вот он, главный противник на его ближайшее будущее. И, похоже, борьба с ним предстоит не на жизнь, а на смерть.

Вернувшись в Горький, Ясный объявил Родионову, а потом и своим сотрудникам о новом назначении. Конечно, никого это не обрадовало. Начальник УНКВД пользовался непререкаемым авторитетом. Но приказы не обсуждают.

На ставшем родном Горьковском автозаводе Ясный провел два года. Он был рядом с рабочими во время бомбежек. Восстанавливал завод. Знал там каждый станок и цех. И рабочие его воспринимали скорее не как представителя могущественной системы, а держали за своего, одной с ними крови.

На заводе состоялся митинг. Выступавшие искренне желали комиссару госбезопасности доброго пути и успехов. Директор объявил решение трудового коллектива и парторганизации: наградить Ясного легковой автомашиной завода. Это был с любовью сделанный, из хорошего металла, высокопроходимый «ГАЗ‑61».

Василий был растроган. Он видел, что эти люди делают это от всей души. И машина тоже сделана с душой. Двигатель работал как часы. На ней ему предстояло кататься больше года — ее колеса будут бодро месить украинский чернозем, а корпус принимать на себя пули и осколки…

— Василий Степанович, товарищ генерал, ну возьмите меня с собой, — канючил, хвостом следуя в Управление за Ясным его личный шофер Гусь. — Лучше меня вас никто не довезет.

— А здесь кто будет? — критически посмотрел на него комиссар госбезопасности.

— У меня родственники в Полтаве. Хочу принять участие в освобождении родных мест.

— Ладно. Уговорил. Собирайся…

В окно заглядывал серебряный месяц. Лампа с зеленым абажуром бросала приглушенный свет на стол. Ясный расставался с кабинетом. С людьми. С Горьким, где провел самые напряженные годы своей жизни. Что ж, задание Ставки он выполнил. Наладил поставки на фронт оружия.

Он открыл папку с донесениями. Задержания. Пресечения действий диверсионно-разведывательных групп. Выловлено сорок парашютистов сразу после десантирования. Изобличено две сотни агентов немецкой разведки. Благодаря усилиям УНКВД с треском провалились планы абвера по созданию в Горьковской области агентурной сети и активного использования диверсантов. За все время немецкие шпионы не сделали в области ничего. В той же Москве абвер вполне преуспел — его агенты подсвечивали сигнальными ракетами цели для бомбежек, заводы, Кремль, поднимали панику. В Горьком таких случаев не было ни одного…

Ясный захлопнул папку и отодвинул ее от себя. Все, это в прошлом. А его ждет новая работа. И сердце ему вещало, что на Украине будет не легче…

— Нигде еще не обосновался? — спросил Никита Хрущев, рассматривая своего наркома внутренних дел. — Ну давай тогда ко мне. Вон хоромы какие. Места хватит.

Хоромы были врытой в грунт землянкой с дощатым полом и двумя деревянными топчанами.

Ясный тут же согласился. Бесконечная дорога его сильно вымотала. Новая газовская машина бодро отмеряла километры. Однако на дороге Тула — Курск, недавно освобожденной от немцев, было не пробиться — все запружено войсками. С трудом «ГАЗ‑51» добрался до железнодорожной станции Ржев. Там виднелись следы большой битвы. В воздухе еще висела гарь. Чернели остовы разбитой техники.

При попытке найти ставку Первого Украинского фронта Ясный на своей шкуре почувствовал, как тяжела доля разведчика. Никакой немецкий парашютист тут бы не разобрался. Все встречные посылали в разные стороны.

Уже вечерело, когда машина добралась до разрушенной усадьбы совхоза, где оставались целыми пара сараев. Там расположилась Ставка фронта.

Ясного проводили к члену Военного Совета фронта. Хрущев принял его очень доброжелательно, даже радостно. Он знал, что НКВД будет его основной опорой на освобождающихся территориях, и с самого начала выстраивал с главным силовиком нормальные рабочие отношения.

— Ну что, рюмочку пропустим? — спросил Никита Сергеевич, вытаскивая еще довоенную бутылку водки.

— Против ничего не имею, — кивнул новый нарком.

Они опрокинули рюмашку за знакомство. Потом еще одну.

Утром Ясный познакомился с командующим и его ближайшим окружением. Ватутин имел особенность — сразу вызывал уважение, постепенно переходящее в восхищение. Необычайно эрудированный, выдержанный человек. В нем была такая кипучая энергия и железная воля, которая позволяет бросать в бой огромные массы людей и вести их к победе. Никогда не обидит человека, не сорвется, нервы свои не проявит. Вместе с тем был очень строг, спуску не давал разгильдяям. У него была важная черта: он всегда заботился о всех своих подчиненных — от рядового до генерала, старался обеспечить их всем необходимым и при боевых действиях людей берег. Подчиненные боготворили его. И у Ясного с ним и его штабом сразу сложились деловые, а потом и доверительные отношения.

Ватутин жил в разваленном сарае, но его это не смущало. А Ясный несколько дней провел в одной землянке с Хрущевым. Встанет Никита Сергеевич с утра, семейные трусы по колено, потянется, умоется. И в бой. Жили душа в душу. Без малейших недопониманий. Вечером опрокидывали традиционную рюмашку — выпить оба были не против, хотя и не злоупотребляли.

Ватутин после Курской дуги был занят переформированием войск, пополнением личного состава и техники. Потери были огромные. По мере нарастания мощи стальная армада двинется на Украину. И на совещаниях у командарма вопрос о формировании на освобождаемых территориях органов власти, в том числе НКВД, стоял ребром.

Командование фронта обещало выделить для территориальных органов надежных армейских командиров-коммунистов и оперативников Смерша. Управление кадров союзного наркомата подбирало личный состав по всем областям. И в Ставку стали прибывать сотрудники НКВД. Тонкий ручеек. На Украине шестнадцать областей, в каждую нужно минимум по три тысячи человек. Но сразу такое количество не найдешь. Да пока и не надо. Освобождение Украины было еще в планах. Но в планах не умозрительных, а уже обретавших очертания в виде направлений ударов, расчета сил и средств.

Остатки еще довоенного наркомата внутренних дел Украины находились в городе Калач Воронежской области на берегу Дона. Там же была часть имущества, несколько автомашин, архивы и сотня сотрудников. Здоровых и молодых мужчин взяли в другие подразделения НКВД и армию. А в Калаче остались женщины и негодные к строевой мужчины.

После освобождения части Харьковской области все это хозяйство перебазировалось в небольшой город Купянск. И Ясный отправился туда разбираться с имуществом и бумагами — никакой наркомат без документации невозможен.

Месяц Василий прожил в полуразрушенном городе, организовывая работу аппарата. Комплектовал территориальные органы НКВД, которые по мере освобождении Украины будут сразу приступать к работе.

В Купянск прибыли тридцать тысяч готовых к бою бойцов созданного в феврале 1942 года Управления Внутренних войск НКВД Украинского округа, уже проявившего себя в боях с фашистами. Всего в нем было шесть моторизированных бригад общей численностью около шестидесяти тысяч человек. И им вскоре предстояло принять участие в освобождении Харькова, большого промышленного города, некогда столицы Украины.