из припаркованной рядом газели, которая как раз и в тот вечер стояла во дворе у Попова, вышел водитель и рассказал, когда он собирался отъезжать, то увидел, что какой-то мужчина пошел выбрасывать мусор, а затем, в незастегнутом пальто и домашних шлепанцах, направился куда-то в сторону проспекта. Перед этим водитель видел, как этот самый мужчина входил в подъезд, а почти следом за ним проскользнул кто-то, похожий на Дениса, но поскольку было очень темно, то и однозначно утверждать водитель «газели» ничего не мог.

– Вы простите, мужики, я рад вам помочь, но моя «кормилица» стояла не на свету, потом клубы пара, я же долго прогревал машину, короче, похож, но с уверенностью ничего не могу утверждать.

– А если вы увидите этого человека, того, который проскользнул вслед за потерпевшим, сможете опознать?

– Не уверен, попробую, жаль, конечно, дядьку, он поди собирался эти деньги на что-то полезное потратить, не зря же марки пошел продавать.

– Хотел им с женой маленькую дачу купить, почти миллион собрал, ну и марки продал, чтоб миллион получился. Вот этих денег ему бы как раз и хватило. Теперь ни дачи, ни денег.

– Да, обидно, вы мой телефон будете записывать? Я ведь далеко живу, почти на другом конце Москвы, сюда два раза в неделю приезжаю по работе.

– Конечно, и телефон и адрес, если позволите. Возможно, мы вас вызовем для опознания. У вас документы с собой?

– А как же, и паспорт и права, все на месте.

Стас переписал данные паспорта, затем записал телефон невольного свидетеля и вежливо с ним попрощался.

– Стас, а тебе не показалось странным, что Дениса камера сняла днем, а вечером этот водитель вновь его или кого-то похожего видел?

– Показалось, но ведь он ничего не утверждает, и потом, преступник мог специально подготовиться, потому и дважды приходил к дому.

– Меня вот очень интересует вопрос, а как он мог узнать о деньгах?

– Выясним, пока это только рабочая версия, ты прости, надо бежать на работу, я сюда почти нелегально заглянул, – проговорил Стас, протягивая руку для прощания. Георгий машинально пожал ее, продолжая думать о своем.

– Неужели придется вновь встречаться с Денисом? – сам себя спросил он. – Не хочется, только отмылся душой, и опять окунаться в эту грязь.

Потом ему пришла в голову мысль, что насчет грязи он не прав, ничего не произошло, пока, во всяком случае. Подозрения насчет участия брата в ограблении могут под собой не иметь никаких оснований. Тут его мысли переключились на другого человека, и тогда он решил еще раз переговорить с Александром Васильевичем. В конце концов, тот в первую очередь должен быть заинтересован в поиске денег. Он позвонил Попову, договорился на вечер о встрече и поехал к Лорине. Честно говоря, встреча с ней теперь его не слишком вдохновляла, просто он должен убедиться, что выздоровление идет как надо. Как она поступит со своим чувством вины, ему было ясно. Она должна написать чистосердечное признание, а там уж как жизнь повернется. Потом ему пришло в голову, ну закроют еще одно нераскрытое дело, посадят еще одного человека, кому от этого будет хорошо? А если она не пойдет с повинной? То будет страдать всю оставшуюся жизнь! Может, это и есть ее наказание? Так и не придя ни к какому выводу, Георгий решил все оставить на усмотрение Лорины. Пусть сама решит, как ей поступить, он тут не советчик. На его совести две детские жизни, которые он едва не изуродовал. Не ему советовать, не ему решать чужую судьбу. Он позвонил Любе и попросил разрешения забрать девочек из садика. Пока он каждый день просил такое разрешение, Люба не возражала, но и особой радости в ее голосе он не слышал. За этими мыслями дорога до больницы пролетела незаметно, он машинально свернул на нужную улицу и очнулся только тогда, когда оказался на стоянке. В палате Лорины не оказалось, а медсестра сказала, что ее забрали на процедуры. Некоторое время Георгий ждал в коридоре, но не выдержал и уехал. У него было очень много работы, которую он слегка запустил.

Ямпольские

Олег Петрович сидел в кресле на даче и старался настроиться на работу по отделке дома. Прошло уже две недели, как он уволился из института. В первое время злость и обида мешали ему сделать логические выводы из происходящего. Он только винил эту ленивую девицу и ее папашу, потом обвинял ректора, потом сотрудников кафедры и, наконец, начал размышлять над вопросом, что могло послужить причиной увольнения. В своих действиях он, как ни старался, не нашел ничего, что обвинившая его девица могла истолковать превратно. Он встал с кресла и вышел на улицу, остановился на крыльце, явно не зная чем себя занять. Дорожки он расчистил вчера, продукты закупил в Сергиевом Посаде, съездив туда на машине, которую оставил сын, заняться было решительно нечем. Олег Петрович совсем забыл, зачем он сорвался и уехал на дачу. Точнее, в его планах была дальнейшая работа по отделке дома, но руки ни к чему не желали прикасаться. Именно в таком состоянии его и увидел сосед, Юрий Степанович. Он некоторое время смотрел на Ямпольского из окна своего дома, потом позвал жену:

– Дина, посмотри в окно. Что-то с Олегом происходит, он уже несколько дней тут живет и, по-моему, ни разу не зашел в сарай. Дорожки, правда, вчера чистил, но к нам не зашел и вообще, у меня впечатление, что если он что и делает, то через силу. Я не могу понять, зачем он приехал, у него же сейчас должны быть занятия.

– Так возьми и сходи к нему, что ты рассуждаешь в то время, когда человеку, возможно, нужна помощь? Хочешь, я схожу, тем более, завтра не получится, я работаю, а сегодня могу.

– Сходи, я сейчас тут закончу и тоже приду. Не нравится он мне! Какой-то опустошенный, что ли, и взгляд пустой, он никогда таким не был.

Дина Андреевна быстро накинула на себя куртку и пошла к Ямпольским. Она не считала себя психологом, да и не была им, но знала точно, иногда человеку просто надо выговориться, поделиться с кем-то, решить для себя вопросы, которые пока не сформулированы и не озвучены, а то, что никак не укладывается в сознании, и не решается по определению.

– Олег, добрый день, ты совсем нас забыл или нет желания общаться? – Она вошла в калитку к Ямпольским и остановилась. Навстречу ей бросилась радостная Бася. Собака