— Учитывая, что мир отмечает конец второго тысячелетия иначало нового миллениума, я захотел по — своему отметить эту дату, — призналсяЭдуард Леонидович. — Я решил пригласить вас — женщин, которые были когда-то мнеблизки… очень близки, чтобы вместе вспомнить о самых приятных днях ушедшеговека. О лучших днях. А получилось так нелепо…

— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Элга. — Разве ещеничего не выяснилось?

— Нет, — грустно покачал головой Халупович, — наоборот, яеще больше запутался. И поэтому позвал вас, чтобы посоветоваться. Сегодня менядопрашивали в прокуратуре. Я соврал, что в квартире никого не было. Говорю этов присутствии мистера Дронго, так как он в курсе всех моих секретов. И теперь яне знаю, что делать. Говорю абсолютно честно: кроме вас троих, в моем доменикого не было. Это абсолютно точно. И моя домработница никому не открыла быдверь. В этом я тоже уверен. Тогда выходит… Он чуть замялся.

— Выходит, что одна из нас хотела тебя убить, — безжалостнозакончила Оксана Григорьевна.

— Я бы не стал это утверждать столь категорично, — возразилХалупович, — я позвал вас, чтобы посоветоваться. И познакомить вас друг сдругом. Элге и Фаризе уже завтра нужно уехать. У Элги билет на поезд, а мужФаризы приедет в Москву, и она должна улететь вместе с ним.

— Все куда-то торопятся, — насмешливо произнесла ОксанаГригорьевна, — и в результате ты остаешься один на один с преступлением.

— Я не совсем понимаю, — вмешалась Фариза. — Значит, мы несможем уехать? Нас всех попросят остаться в Москве? Как это называется?Подпиской о невыезде?

— Нас не оставят, — возразила Оксана, — никто еще не знает,что именно мы трое были гостьями в доме Эдуарда Леонидовича. Он скрыл этот фактот работников прокуратуры и МВД.

— Но они могут об этом узнать, — забеспокоилась Фариза, — итогда нам придется рассказать всю правду.

— Какую правду? — не понял Халупович.

— Мы должны будем рассказать, зачем сюда приехали и кто наспригласил.

— Тебе очень этого хочется? — спросил он у Фаризы.

— Нет, — честно призналась она, — совсем не хочется. Но еслинужно для следствия… Важно, чтобы они убедились: перед ними честные люди,которые не имеют никакого отношения к несчастью.

— А кто имеет? — спросила Оксана. — Или вы думаете, что этодействительно несчастный случай? Это же самое настоящее убийство! Вполнедопускаю, что убить хотели не домработницу, а самого Эдуарда Леонидовича, хотяпосле исчезновения девочки я несколько поменяла свою позицию. Получается, чтоубить хотели именно домработницу. И объективно самое серьезное подозрениепадает на тебя, — обратилась она к хозяину кабинета. Тот не пошевельнулся. ЗатоЭлга беспокойно спросила:

— Почему на него?

— Эдуард Леонидович знал свою домработницу достаточно долго.Он обеспечивает себе алиби, уехав из дома. Но оставляет на видном местеотравленную воду. Потом возвращается и пытается попасть в свою квартиру. Вобщем, классическое убийство. Будем думать, что это были домыслы следствия. Нокогда он решает взять внучку убитой к себе и она исчезает из его закрытого,охраняемого офиса, то я знаю, что сделала бы на месте прокурора, которыйосуществляет надзор за этим следствием.

— И что бы ты сделала? — криво усмехнулся Халупович.

— Хочешь знать правду? Дала бы ордер на твой арест.

В наступившем молчании раздались аплодисменты ЭдуардаЛеонидовича.

— Браво. Это все, что ты можешь сказать мне в утешение?Большое спасибо. Кстати, я забыл представить тебя нашим гостям. Забыл сказать,что ты большой чин в Киевской прокуратуре. Можете любить и жаловать. ФаризаМамаджанова — геолог, кажется, крупный ученый, а вот Элга — просто любящая матьи жена.

— Ты напрасно так нервничаешь, — рассудительно сказалаОксана, — вместо того чтобы сходить с ума, лучше вспомни по минутам, что у тебябыло в тот день. И накануне. Я тебе скажу, что могло произойти. Возможно, вэтот день в твоей квартире никого не было. Но в предыдущий день кто-то тебяпосетил тебя. Убийца мог всыпать яд не обязательно в эту бутылку. Он могположить ее в другую. А твоя домработница решила, что отфильтрованная вода недолжна пропадать, и перелила воду именно в эту бутылку. Такое вполне моглослучиться.

— Интересно, — оживился Халупович. — Я об этом как-то не думал.Мы зациклились на бутылке, которую мой водитель купил в тот день и не подумалио других возможностях. Она иногда перекладывала оставшуюся еду в маленькиекастрюли, чтобы поставить их в холодильник. Возможно, она действительно налилаводу из другой бутылки.

— Тогда ты должен вспомнить, кто к тебе приходил за день доэтого, — настаивала Оксана.

Халупович закусил губу и нахмурился. Он явно думал о чем-тосвоем. В этот момент Нина внесла поднос с фруктами, шампанским и французскимконьяком. За ней вошла Оля, на ее подносе лежал шоколад, итальянское печенье,бельгийские вафли, стояли пузатые бокалы для коньяка и высокие бокалы дляшампанского. Расставив все на столе, девушки бесшумно удалились. Бутылки былиуже открыты, и Халупович самолично разлил всем шампанское.

— За нашу встречу, — немного грустно сказал он, — дай Бог,все окончится благополучно, и мы снова соберемся вместе через тысячу лет.

— Хотя бы через десять, — улыбнулась Элга и первая чокнуласьс Халуповичем. Ее примеру последовали остальные. Женщины переглядывались иулыбались друг другу. Случившееся в молодости приключение казалось теперьпрекрасным. Но эйфория не могла длиться долго.

Дверь открылась, и вошел Шальнев. Он молча смотрел нахозяина кабинета. Халупович поставил свой бокал на столик, вопросительновзглянул на него.

— Ничего, — признался Шальнев: — Мы ничего не нашли.

— Что думаешь делать? — спросил Эдуард Леонидович чутьдрогнувшим голосом.

— Если разрешите, — вздохнул Шальнев, — у меня есть идея.

— Какая? — устало осведомился Халупович. — Ты думаешь, Танярастворилась? Или ее похитили инопланетяне?

— Нет. Но у меня есть знакомый кинолог.

— При чем тут кинолог? — не понял Эдуард Леонидович. — Мнесейчас не до развлечений.

Очевидно, он думал, что кинолог — это специалист по кино.

— Ты не понял, — улыбнулась Оксана, — кинолог — этоспециалист по служебным собакам.

— Ты хочешь позвонить в милицию? — удивился Халупович.

— Нет. Это мой давний знакомый, и у него есть очень хорошиетренированные собаки.

— Ты еще верблюдов позови, — устало заметил хозяин кабинета,— при чем тут собаки?