эта часть работы завершена. С этого театра военных действий в Соединенные Штаты больше не полетят скорбные списки смертей и потерь, принесшие столько горя американским семьям. Гром сражений в Европе затих[2573].

Ранним утром 7 мая Эйзенхауэр видел, как генерал-полковник Альфред Йодль подписал в классе одной из школ Реймса, служившем временным оперативным центром верховной штаб-квартиры союзных экспедиционных сил, акт военной капитуляции. После этого адъютанты Эйзенхауэра попытались составить подобающе торжественное сообщение об официальной капитуляции для Объединенного комитета начальников штабов. «Я тоже попытался что-нибудь написать, – вспоминает начальник штаба Эйзенхауэра Уолтер Беделл Смит, – и, как и мои сотрудники, искал звучных фраз, которые воздали бы должное этому великому крестовому походу и подчеркнули нашу преданность только что достигнутой великой цели»[2574]. Верховный главнокомандующий молча слушал в течение некоторого времени, поблагодарил всех за их усилия и продиктовал свой неприкрашенный вариант сообщения:

Задача союзных сил выполнена в 02 ч. 41 мин. местного времени 7 мая 1945 г.[2575]

Лаконичность была уместнее громких фраз. От лишений или на полях сражений Второй мировой войны погибли 20 миллионов советских солдат и мирных жителей[2576]. Умерли или были убиты восемь миллионов британцев и граждан континентальной Европы, а также пять миллионов немцев. Нацисты уничтожили в гетто и концентрационных лагерях шесть миллионов евреев. Рукотворная смерть оборвала раньше времени 39 миллионов человеческих жизней; во второй раз в течение полувека Европа превратилась в бойню[2577].

Незаконченным оставался жестокий конфликт в Тихом океане, начатый Японией, которая отказывалась завершить его безоговорочной капитуляцией, несмотря на всё бо́льшие потери.

Формально считалось, что Бирнс вышел в отставку и вернулся в Южную Каролину. На деле он негласно приезжал в Вашингтон и получал подробную информацию от руководителей отделов Государственного департамента, навещавших его по вечерам в его апартаментах в гостинице «Шорхэм». В день окончания войны в Европе он провел два часа наедине со Стимсоном. Затем к ним присоединились Гаррисон, Банди и Гровс. «Вместе мы обсудили обязанности предложенного Временного комитета, – пишет Стимсон. – Во время этой встречи стало ясно, какую огромную пользу принесет включение Бирнса в состав комитета»[2578].

На следующее утро в кабинете Стимсона состоялось первое заседание Временного комитета. Целью этого предварительного заседания было проинформировать Бирнса, Клейтона из Госдепартамента и Барда из ВМФ об основных фактах, но Стимсон подчеркнул при этом, что бывший ассистент президента является личным представителем Трумэна[2579]. Таким образом, членам комитета дали понять, что Бирнс обладает особым статусом и его слова имеют особо важное значение.

Комитет согласился с тем, что у ученых, работающих над атомной бомбой, могут быть полезные для него советы, и создал вспомогательную Научную коллегию. Посовещавшись, Буш и Конант рекомендовали назначить в ее состав Артура Комптона, Эрнеста Лоуренса, Роберта Оппенгеймера и Энрико Ферми.

Между первым и вторым заседаниями Временного комитета его двойник, Комитет по выбору целей, собрался в Лос-Аламосе на двухдневное заседание 10 и 11 мая. Помимо всех членов комитета там присутствовали в качестве консультантов Оппенгеймер, Парсонс, Толмен и Норман Рамзей, а также, на некоторых из заседаний, Ханс Бете и Роберт Броуд. Оппенгеймер взял на себя руководство встречей, составив и предложив подробную повестку дня:

1. Высота детонации.

2. Метеорологический и оперативный отчеты.

3. Аварийный сброс и приземление устройства.

4. Статус целей.

5. Психологические факторы выбора целей.

6. Применение против военных объектов.

7. Радиологические эффекты.

8. Координированные воздушные операции.

9. Тренировки.

10. Оперативные требования безопасности самолетов.

11. Координация с планами 21 [бомбардировочной дивизии].[2580]

Высота детонации определяла размеры области, которая будет затронута взрывом, и ее выбор чрезвычайно сильно зависел от мощности бомбы. При взрыве на слишком большой высоте энергия бомбы могла рассеяться в воздухе; у бомбы, взорванной слишком низко, энергия могла уйти на образование воронки в земле. Как объясняется в протоколе заседания комитета, слишком низкая детонация была предпочтительнее слишком высокой: «Бомба может быть взорвана на высоте, меньшей оптимальной на величину до 40 %, с уменьшением площади зоны повреждений на 24 %. В то же время такое же уменьшение площади происходит при превышении оптимальной высоты детонации [всего] на 14 %». Эта дискуссия показывает, до какой степени в Лос-Аламосе все еще не было уверенности относительно мощности бомбы. По оценке Бете, мощность «Малыша» должна была составить от 5000 до 15 000 тонн в тротиловом эквиваленте. О мощности «Толстяка», имплозивной бомбы, можно было только гадать: 700 тонн, 2000 тонн, 5000 тонн? «С учетом имеющейся информации запал должен быть установлен на 2000 тонн эквивалента, но следует обеспечить возможность перенастройки запала на другие значения к моменту окончательной доставки… Для этого устройства будут использованы данные “Тринити”».

Ученые сообщили – и комитет согласился, – что в чрезвычайных обстоятельствах неповрежденный В-29 сможет вернуться на базу с бомбой. «Самолет должен будет произвести нормальную посадку с величайшей осторожностью… Вероятность того, что авария вызовет взрыв высокого порядка [т. е. ядерный]… достаточно мала, чтобы считать риск [такого события] оправданным». «Толстяк» мог перенести даже аварийный сброс в неглубокую воду. «Малыш» требовал более бережного обращения. Поскольку в пушечной бомбе содержалось более двух критических масс 235U, морская вода, попавшая в ее корпус, могла замедлить блуждающие нейтроны до уровня возникновения разрушительной цепной реакции на медленных нейтронах. В альтернативном варианте при аварийном сбросе «Малыша» над сушей урановая пуля могла сместиться по стволу к основному заряду 235U и вызвать ядерный взрыв. Как отмечается в протоколе, к несчастью для экипажа самолета, на борту которого находится капризный «Малыш», «наилучшая из предложенных пока что аварийных процедур состоит в… удалении пороха из орудия и выполнении аварийной посадки».

С выбором целей дело шло вперед. Комитет свел свои требования к трем пунктам: «важные цели в крупной городской зоне диаметром более пяти километров», которые «могут быть серьезно повреждены взрывом» и «не должны быть атакованы до августа этого года». ВВС согласились оставить для атомной бомбардировки пять таких целей. В их число входили:

1) Киото. Эта цель представляет собой крупный промышленный центр с населением около 1 000 000 человек. Город был раньше столицей Японии, и по мере разрушения других областей в него перемещается значительная часть населения и промышленности. С психологической точки зрения выгодно, что Киото является интеллектуальным центром Японии и живущие там люди более способны оценить значение такого оружия, как это устройство…

2) Хиросима. Важный центр с армейскими складами и портами для погрузки