– Я Тот, кто успел, – сердито оборвал его Тот.

– Господин Кария, вы кого-то искали? – чувствуя, что спор выходит на новый виток, вмешался Майк.

– Безымянного. Узнал, что он вернулся, и как раз хотел поговорить… в том числе и о судьбе этого иссякшего.

«Как он узнал? Как догадался нас здесь искать?!» – заметались вопросы внутри Янки, и пришлось опять кусать ворот, чтобы не выдать себя ни движением, ни звуком.

– В таком случае…

– Хорошо, Майк, ты прав. Идёмте. С тобой я тоже хотел поговорить.

Янка застыла, забыв, как дышать. Скрип двери, щелчок замка… Нет, они не вошли в комнату, просто закрыли дверь. И ушли.

Шаги удалялись. Ровные, как метроном – господина Карии; аккуратный, еле слышный перестук каблуков Майка; шлёпанье босых ног Тота…

Янка осталась одна.

Она с трудом удержалась, чтобы не броситься им вдогонку. «Майк меня спрятал не просто так. И сейчас он специально уводит господина Карию… И никто меня не бросает… не бросает!»

Сердце скрутило такой зверской тоской пополам с паникой, что не будь Янка в Ноябре – точно бы сюда сейчас провалилась.

– …но в дружбе нет места сомнениям.

Обрывок фразы Тота долетел до Янки и заставил вздрогнуть, приходя в себя.

В ответ – вздох Майка и спокойное:

– Разумеется.

Раздался шорох, и что-то тихонько звякнуло, упав на пол. Шаги свернули на лестницу и вскоре стихли.

Янка выждала, сколько могла – полминуты, полвечности? – и осторожно вылезла из-за кресла. Никого не было. Никого – и ничего… Что ей делать? Куда идти? Прятаться, ждать, бежать скорее на улицу? Без Тота она даже вернуться из Ноября не сможет!

Крадучись, она всё-таки дошла до лестницы и проверила, что там людей нет, потом вернулась к комнате 413, подёргала ручку. Вздохнула, обернулась… и вздрогнула.

Перед ней стоял Майк, хотя она не слышала его шагов. Не призрак, вполне себе обычный Майк, высокий, улыбающийся. Он протянул руку и сказал:

– Я могу вывести тебя из Ноября, если хочешь.

Янка смотрела на его ладонь, запачканную в золотой краске, и очень старалась не заорать сразу же жаркое «Хочу!»

– А… а где Тот?

– Выведу прямо отсюда, к тому месту, откуда ты сюда попала.

– Я… – Янка отступила назад, пытаясь отсрочить время ответа.

Да, больше всего на свете она хотела вернуться домой. И снова забыть про Ноябрь, и особенно про слова господина Карии, который нарисовал такую логичную, правдоподобную – и ужасную в своей правдоподобности – картину того, что происходило с Янкой и Тотом в прошлый раз.

Но слишком свежо было воспоминание про бесцветный и бессмысленный мир, про мраморное оцепенение и ледяное безразличие… И звучали в ушах слова Тота: «В дружбе нет места сомнениям».

Янка сделала ещё шаг, стараясь не обращать внимания на требовательный взгляд Майка, и вдруг запнулась обо что-то. Наклонилась и с удивлением подняла с пола ключ с пластиковой биркой, на которой было напечатано «413».

«Разумеется», – ожил в памяти голос Майка. И звяканье чего-то маленького, падающего на пол.

Янка посмотрела на Майка, на дверь, за которой находился «человек Тота», снова на Майка… И выдохнула:

– Не сейчас. Сначала надо его вывести отсюда.

Майк вздохнул, опустил руку – и рассыпался золотистой пылью.

Янка поняла, что Майк провернул тот же фокус, как и перед появлением господина Карии, – раздвоился, – но сердце всё равно заколотилось, как бешеное, и ключ с трудом попал в замок. Отперев дверь, Янка шагнула внутрь – раньше, чем испугалась собственной смелости.

Комната была обставлена по-больничному просто: кушетка с пледом, два стула, забранное металлической сеткой окно, лампа дневного света на потолке, ещё одна дверь. Стены пустые, выкрашенные в бежевый – точь-в-точь как в поликлиниках. Обитателя этой комнаты Янка заметила не сразу, хотя он сидел на краешке кушетки и безучастно смотрел перед собой, ещё более потерянный, чем при первой встрече. В нечеловечески-тёмных – без белков и зрачков – глазах отражался Ноябрь: мёрзлая земля, мёртвый город, тусклый свет. Жутко.

– Эй! Простите, пожалуйста, – окликнула Янка, испытывая странное чувство дежавю. Чуть сосредоточившись, она даже сумела ухватить за хвост ассоциацию: Тот.

Тот точно так же сидел пару часов назад на качелях под дождём. С таким же лицом, вот точь-в-точь, только глаза у него, густо-синие, отражали не Ноябрь, а тщательно запрятанную надежду…

На Янку.

– Как вас зовут? – Видя, что на неё не реагируют, она коснулась плеча мужчины.

Он заторможенно моргнул и, наконец, перевёл свой жуткий взгляд на Янку.

– Ким… – Он, кажется, хотел ещё что-то добавить, наверное, фамилию или отчество, но только бессильно выдохнул.

– Как вы себя чувствуете? Вам плохо?

– Никак, – голос оставался таким же тусклым, как и отразившееся в глазах закатное солнце.

– Вы можете идти?

– Да.

– Тогда идёмте! – Янка сделала два шага к двери и обнаружила, что мужчина не сдвинулся с места. – Эй, Ким, идите сюда! Я вас выведу отсюда. Я… мы вернём вас домой!

Никакой реакции.

– Ки-им! Вы меня слышите?

– Да.

– Тогда идёмте скорее! Вдруг меня… нас кто-то здесь застанет! Ну, идёмте же!

– Зачем?

Янка возликовала: «Зачем?» – это уже вопрос, это уже реакция!

– Надо. – Она вернулась, ухватила Кима за руку и потянула за собой, как упрямящегося ребёнка.

Точно так же, как Тот тащил саму Янку, когда не находил возможности объяснить. То есть почти всегда.

Ким без сопротивления позволил увести себя из комнаты. Янка быстро закрыла за ними дверь, а ключ, махнув рукой, сунула в карман: потом отдаст Тоту или Майку. Когда их найдёт. А сейчас… сейчас нужно было вывести Кима из здания.

И идти в город? Янке стало до подгибающихся ног страшно. Тем более… Что, если господин Кария всё-таки прав про архэ?!

«Ким», – напомнила себе Янка и повела послушного и безучастного мужчину вниз по лестнице, к выходу, на улицу… Только там Янка сообразила, что Ким одет совсем не по погоде: тонкого свитера маловато для температуры около нуля… а домашних тапок и подавно! Янка закусила губу, оглядываясь: где же Тот, когда он так нужен? Или хотя бы Майк. Или хоть кто-то, кто выведет их прочь!..

Пусто и тихо.

«Это пока. А как заметят пропажу… пленника? гостя? – так сразу шум поднимется!»

Не давая себе разреветься, Янка потащила Кима вперёд – неважно куда, только прочь из Ноября. Что бы там этот господин Кария ни говорил…. Раскалённым маленьким солнцем пылала под толстовкой рыбка.

Казалось, они застряли, как мушки в янтаре, идут, но при этом топчутся на месте. Здание «Принципа» почти сразу же исчезло с горизонта, но на этом изменения в пейзаже и закончились, можно было даже закрыть глаза – не сдвинешься с места, сколько ни шагай!

– Что это?

Янка вздрогнула от прикосновения и обернулась. Это заговорил Ким, и в его нечеловеческих глазах по-прежнему отражался Ноябрь – и полыхающая в сумерках черта на земле. Янке повернулась обратно… и растерянно моргнула.

Точно такая же, как