— Курцевич? Розлоги? — повторил я, что-то смутно припоминая.

— Мы находимся под защитой князя Вешнивецкого. Я — его крестница… — увидев, что ее слова не произвели должного впечатления, чуть поспешно и уже не таким твердым голосом прибавила девушка.

— О, панна Елена не нуждается в ничьем покровительстве… — отвесил церемониальный поклон. — Ее красота оберегает панну лучше всего. Да и я не разбойник. Эти тати сами напали на мой отряд. Но — просчитались. Мы оказались им не по зубам. Как говорится, носил волк овец — понесли и волка…

Понял, что в чрезмерном красноречии, невольно сравнил прелестную шляхтянку с овцой, и сменил тему.

— Это все ваши? — кивнул на сбившихся в стайку полуголых служанок.

— Да… — подтвердила панна Курцевич. — Мы возвращались домой из гостей, когда эти збуи… эти лотры обстреляли нас… и взяли в плен. Я пыталась объяснить, что князь Иеремия не оставит безнаказанным такое дело, но, они не понимали меня. Смеялись и…

Ее взгляд упал на тела казненных казаков, девушка вздрогнула и всхлипнула.

— Ну, ну… Не надо плакать. Слезами горю не помочь… Тела их больше не чувствуют боли, а души… души уже беседуют с Всевышним… — Мелисса встала рядом и приобняла панночку за плечи.

— Далеко отсюда до Розлог?

— Не очень… Пол дня пути…

— В какую сторону?

Панночка махнула рукой на запад, и я облегченно вздохнул.

— Отлично. Нам по пути… Собирайтесь в дорогу. Проводим.

— Спасибо...

«Вы заработали уважение»

Собрались быстро. Тела замученных и погибших лисовчиков решили взять с собой. Чтобы похоронить на кладбище, как полагается. А из награбленного дезертирами имущества забрали только самое ценное. Так что обоз мой увеличился всего лишь на пять телег. Места возниц заняли служанки, переодетые, за не имением женской, в мужскую одежду.

С учетом позднего времени, имело смысл остановиться на ночлег, но как-то ни у кого не было желания оставаться в этом месте дольше необходимого. Да и бурлящие после пережитого эмоции не способствовали отдыху. А что до безопасности — то вряд ли в округе одновременно промышляют несколько больших разбойничьих банд. Все ж не королевский тракт, особо грабить некого. Так что вряд ли наткнемся еще на кого-то.

Во всяком случае я на это рассчитывал. А уж с рассветом подберем себе место для стоянки. Или потерпим до Розлог, и уже там отдохнем со всеми удобствами.

И ошибся…

Примерно через час пути, впереди возникла россыпь огней, которые приближались к нам, с характерным перестуком копыт. А потом ночную тишину разрезал долгий, разбойничий свист.

— Вот же ж… Гнездо у них тут, что ли? Ставьте телеги поперек дороги! — скомандовал я. — Всем спешиться! К бою!

— Не надо! — панна Курцевич вопреки приказу наоборот пришпорила коня. — Это за мной! — а потом закричала что есть мочи: — Е-ге-гей! Богун! Я здесь! Свои! Здесь!

А еще через несколько минут из тьмы вымахнуло несколько десятков казаков. И один из них круто осадил великолепного вороного скакуна. Соколом слетел с седла и бросился к панночке.

— Ясочка моя! Все ли в порядке? Матушка места себе не находит! И у меня сердце разрывалось. Почему вы так задержались? Что случилось? Кто эти люди?

— Все хорошо, Иванку… Теперь уже все хорошо. А люди эти… То наши спасители. Благодари их… как мы благодарим.

— Спасители? — в большом смятении переспросил Богун. Только сейчас он обратил внимание на тела, лежащие в телегах. — О, Боже… Значит, не даром волновались… Не обмануло сердце. Кто это сделал?!

— Дезертиры. Свеи… — счел я нужным ответить.

— Теперь это неважно, Иванку, — прикоснулась к голове Богуна панночка. — Пан Антоний со своими людьми уже наказал разбойников. И спас меня…

— Век буду за пана молиться! — казак прижал к груди руку. — Ты не девицу из плена освободил, а мою жизнь.

«Вы заработали уважение. Ваши отношения с полковником Богуном улучшились до «75» — дружба».

Уважение — это хорошо. Уважение — это большой отряд и уменьшение стоимости его содержания. Что будет особенно полезно, когда придется пользоваться услугами наемников.

— На моем месте так поступил бы каждый шляхтич… — поклонился в ответ, и только после того, как поймал восхищенный взгляд панны Елены, понял, что происходит.

Курцевичи… Разлоги… Богун… Это ж все один в один, как у Сенкевича в романе «Огнем и мечом». А значит, игра предлагает мне принять роль Яна Скшетуского? Стать тем, кого панночка полюбит и ради кого бросит казацкого полковника.

Нет, если честно, то панночка Курцевич, конечно, приятна глазу во всех отношениях. И лицом бела, и бровми союзна… Да и все прочие достопримечательности имеются. Но зачем мне сдался этот менингит? Благодаря Мелиссе мне и так спокойно спится, в смысле — по ночам Эрос не тревожит сердце и не бередит душу.

Так ради чего влезать в эту авантюру, вытаптывать чужой огород и бросать работы по благоустройству собственного подворья? А дружески настроенного полковника превращать в заклятого врага? Нет уж… Богу Божье, кесарю — кесарево. В смысле, совет вам да любовь, плодитесь и размножайтесь, а я дальше пойду. И без любовного треугольника квестов выше макушки.

Богун еще что обещал, клялся в вечной дружбе, обещал явится на помощь со всем полком по первому зову… Я тоже отвечал что-то подобающее, так что на перекрестке, где одна дорога сворачивала к Розлогам, а вторая вела дальше — в сторону Кракова, мы расстались почти братьями. Я получил от полковника троих коней, навьюченных провиантом, двух — проводников… Вычурное седло дающее «+2» к верховой езде, благодаря которому я теперь мог оседлать даже чистокровного ахалтекинца. И только тихий вздох и печальный взгляд панночки, которым она наградила меня на прощание, какое-то время скребли мне душу. Ясно дав понять, сколько многое я теряю… И как знать, вполне возможно, что я не удержался бы и согласился погостить в Розлогах... К счастью, Мелисса очень вовремя напомнила, что мы не располагаем собой, поскольку везем подарок королю. А венценосных особ не принято заставлять ждать.

Так что пожелали друг другу удачи и