тел в совокупности с грязной, мокрой от прошедшего дождя, провонявшаяся дымом и потом одежда давала такое абре, что наверняка даже зверьё разбегалась в стороны едва нас почуяв! От нас троих разило так, что боюсь если погоня всё-таки будет, то их собаки не собьются со следа даже если будут попутно бегать за палками, трахаться, и выгрызать блох напару со своими погонщиками. Благо с водой удавалось кое-как перебиваться от тонюсенького ручейка, до какого-нибудь нибудь родничка, невесть откуда пробившемуся сквозь землю в этих богом забытых лесах.

Но чем дальше мы двигались, тем чаще нам на пути стали попадаться небольшие лужицы с вонючей, маслянистой водой. Пока в какой-то момент мы не оказались на краю… Болот!

— Кроновы чресла! — выругался раздражённо Хорст, выдирая из грязной, всклокоченной бороды сосновую иголку. — Мы вышли с другой стороны болот, которые проходили по пути тогда!… Вот же срань! — раздосадованно пнул он кочку поросшую грязно-зелёным мхом, и та от удара разметалась клочками по ровной глади застойной воды, затянутой лесным мусором.

Весна только-только вступала в свои права, выгоняя зиму, которая уходя забирала с собой белое одеяло, оголяя невзрачные пейзажи вокруг. Вот и сейчас нам открылось болото с островками земли поросшими пожухлой, прошлогодней растительностью, а вся водная гладь на сколько было видно — затянута слоем плавающих палок, листьев и прочего мусора навеянного сюда за зиму. В одном месте даже виднелись рога полуразложившейся туши лося, попавшего по видимому в водную западню ещё зимой.

— Глядите, вон какие-то каменные столбы торчат из воды! — указал я рукой правее от того места где мы стояли. — Это о них говорили охотники! Там руины ещё какие-то должны быть.

— Может рискнём? — неуверенно спросил Тарик с ухмылкой, прощупывая ногой обманчивую почву по берегу.

— Погони вроде нет, и рисковать тогда не к чему. Обойдём стороной.

— Согласен с анаем. Лучше обойти. — кивнул Хорст.

— Жрать охота. — буркнул эквилианец.

Хорст неспеша двинулся в обход:

— Вон, — ткнул он походя пальцем в гниющую тушу лося. — Можешь отрезать кусочек.

Пока мы брели по берегу, погода переменилась, и вскоре из-за туч, как это часто бывает в начале весны, выглянуло по весеннему яркое, но всё ещё холодное солнце. Уже через пару часов движения вдоль берега, нам стали попадаться то тут, то там едва различаемые в зарослях руины каких-то строений. Даже не сами руины, а их останки, скрытые под прелой прошлогодней травой, гнилыми ветками поваленными буреломом в зиму, и прелой листвой. Интереса ради, я подошёл к остаткам какого-то строения, и сорвав травяной покров, осмотрел их.

— Камень? — вздёрнул я брови и посмотрел на Хорста. — Нехило же кому-то пришлось потрудиться, что бы притащить его сюда. Как думаешь, весь город был каменный?

Алагат поморщился:

— На город не похоже, — осмотрелся он кругом. — Скорее тут было нечто вроде Буртс Анайман, да с десяток домов. — он подошёл к заросшему мхом куску стены и провёл по ней рукой. Вековая пыль, превратившаяся в слой грязи в эту пору, осыпалась под его ладонью, оголяя неровную кладку. — Но да, тут скорее всего всё было из камня.

Тарталан ткнул остриём в ещё одну развалину и раздался звонкий звук.

— Тут тоже камень. — хмыкнул он, встряхнув своей густой шевелюрой, которая сейчас выглядела как дреды. — Тот, кто здесь жил, был бесспорно богат. Чтобы построить тут это всё, нужно было щедро заплатить.

— Или же использовать рабов. — хмуро добавил Хорст.

Мы с каждым шагом входили всё глубже в развалины, пока наконец как-то незаметно для самих себя не оказались посреди слабо угадываемой, широкой улице. Продвигаясь некоторое время по ней, я вдруг наткнулся на кусок выглядывающей из под слоя земли брусчатки!

«Мощёные камнем улицы? Здесь?!»

Я присел, и тщательно разгрёб руками дёрн, оголяя пятно брусчатки отличного качества. Я хоть и не археолог, но тем не менее прекрасно понимал что этим руинам как минимум сотня лет, а она всё ещё выглядела идеальной!

— Что там? — скептически посматривая на мою находку поинтересовался эквилианец.

— Улицы, ну или по крайней мере эта, вымощена камнем!

Тарик пожал плечами, слегка дёрнув щекой:

— В больших городах тоже так делают, что здесь такого?

— Вот именно, мой друг! Вот именно… — в задумчивости пробормотал я ему.

Побывав в Арнагейте, считающимся своего рода региональной столицей северо-западных земель между прочим, я обратил внимание на качество вымостки некоторых улиц грубым камнем. Так вот, эта — на три головы выше работа, чем та, что я видел в родовом городе дэйвина Хаммермана!

— Я знаю, кто построил это место… — неожиданно произнёс Хорст, находясь за краем огрызка стены, целиком и полностью оплетённом высохшими побегами вьюн-травы. — Ну или по крайней мере — могу сказать кто тут жил!

Мы с Тарталаном не медля ни секунды направились к алагату, и нашли его замершим на тесной площадке у небольшой статуи. Она была сильно истерзана временем и непогодой, но в очертаниях явно угадывалась женская фигура с поднятыми перед собой руками. Правда, от самих рук остались только обломки. Перед ней, на земле, лежала плита с изображённым на ней круглым рисунком, в виде изящного орнамента. Здесь определённо читалась тончайшая работа мастера, схожая с сахтиями на двери в родовой крипте Хайтенфорта. Схожая с мастерством исполнения, а не знаками. Так же меня удивлял тот факт, что плита была абсолютно чиста! Ни единой соринки или листика не портили изящную работу неведомого умельца. Словно её только-только изготовили и уложили сюда.

— Светоликие. — не отрывая взгляда от плиты произнёс Хорст.

«Ну, вот вам бабушка и Юрьев день!»

— Интересно, кому установлена эта статуя? — я присмотрелся к потёртому временем постаменту, и заметил там остатки виднеющихся надписей у её подножия.

Подойдя поближе и присев на корточки, я вытер её рукой. Некоторая часть надписей осыпалась и стёрлась, но я чётко различаю знакомые турийские буквы в одной из строк.

— Тут несколько строчек! — не оборачиваясь сообщил я спутникам. — Скорее всего здесь написано на разных языках, среди которых есть и на нашем!… Плохо видно, но есть имя — Ал… Алай… Алайлин!

Я встал на ноги, отступая на шаг от статуи:

— Алайлин… Интересно, кто это?

На развороте к мужикам, с радостным видом исследователя нашедшего мего-супер артефакт, чувствую, как под ногами чуть просела земля.

— Как стра…

В следующий момент, не успев даже взмахнуть руками, я ухнул во тьму.

Удар коленями в челюсть вырубил меня напрочь! Падая в стойке «оловянный солдатик», и пролетев так метров пять — шесть, при приземлении на ноги моё тело сложилось как конструктор на шарнирах. Я только и успел услышать, как лязгнули мои зубы во тьме.

Сколько я пробыл в отключке — не знаю. Но возвращалось сознание медленно, неся с собой боль, и голоса…

— …рен старый! Где ты взялся со своим статуем?!

— А ты хрена ли стоял, рот раззявил?! — орал алагат. — Мреял о промежности девственниц?!

— Кабы не ты, то и не случилось бы! — вторил тоном ему эквилианец. — А мреял я о твоей промежности, сурх бородатый!

— А ну доставай меч, квилл лохматый!

— Тебе конец…

— Отставить срач! — наконец вдохнув воздуха прокричал я в потолок, где уже видны были взмахи руками.

Кое-как заняв сидячее положение, я тут же закашлялся от попавшей в горло читающей вокруг меня пыли.

— Анай! — на неровном кругу света вверху показалась голова Хорста. — Жив!?

Уняв кашель, сам себе кивнул, и ответил уже более спокойно:

— Жив я, жив! Даже не сломал себе ничего каким-то чудом!

Я стал осматриваться вокруг, но из-за слепящего столба света льющегося из дыры вверху, почти ничего не мог разглядеть.

— Сейчас что нибудь придумаем, господин! — крикнул Хорст и исчез.

Спустя минуту, наверху раздались звуки топора рубящего дерево.

С оханьем и аханьем встав на ноги, я попервой даже не мог выпрямиться, и с виду наверняка напоминал старого деда, который всю жизнь проходил с костылём, а теперь вдруг остался без оного.

«Слава