богу, рухнул как мешок с дерьмом, и не успел даже напрячься! Как там: «при свободном падении на ноги, сгруппироваться, ноги плотно сжать вместе, руки на грудь крестом!"… Ага, конечно! Только об этом и думал, х#ле… А, сука! Больно б@я…»

Пока над головой раздавался топор дровосека, я кряхтя выровнял скелет, отряхнулся, чихнул от души пару раз, и несмело шагнул в полумрак. Закрыв глаза и постояв так минуты две, я снова их открыл. Неясные очертания вокруг стали чётче, и мне удалось рассмотреть куда я провалился.

Обводя напряжённым взором небольшой зал, я вдруг наткнулся взглядом на тёмные, безликие силуэты, и тут же шарахнулся обратно к свету! Но силуэты остались стоять на месте, не выказывая ни малейшей заинтересованности в бесцеремонно ввалившемся в их подземную обитель госте, в виде меня любимого. Сглотнув ком в горле, я осторожно, крадучись шаг за шагом, подошёл к первому силуэту. Потея от нервоза, протянул руку и дотронулся до него. Едва мои пальцы коснулись неведомого, как под ними что-то рассыпалось в прах и пылью осело на пол, обнажая потрясающей своей детализацией работу неведомого мастера. Я плохо видел детали, но пальцы говорили мне о многом по этому поводу. Проводя ими по скульптуре, я чувствовал каждую складку одежды, изгибы строения тела, глаза, и даже волосы — всё было настолько реально на ощупь, что мне непременно захотелось увидеть это великолепное произведение искусства. И такая статуя здесь была не одна.

Позади раздался шум, и в дыру сверху просунулся довольно таки немалых размеров ствол свежесрубленного дерева. Едва он упёрся в пол, как по нему тут же спустился вниз Хорст.

— Что там, господин Янко? — поинтересовался алагат, пристально вглядываясь во мрак.

— Тут ещё статуи… Тарик!

— Оу!?

— Наруби подходящих веток для факелов, и спускайся сюда!

— Сделаю!

Я окинул взглядом зал насколько мог видеть, но он был пуст.

— Странно, откуда тут светоликие? Никто никогда не упоминал об этих руинах! Даже деревенские не знали о них толком.

Хорст подошёл и стал рядом:

— Брычи, что с них взять. — хмыкнул он. — Им лишь бы кишки набить жратвой и хмелем, да бабу потискать за сиськи. Вот и всё что их волнует.

Раздался шум, пыхтение, ругань, и грохот скинутых на пол палок.

— Судя по пыли, — раздался неожиданно гулко в этом подземелье бас Тарталана, — тут никого не было пару веков как.

Хорст развернулся к нему:

— Давай-ка огонь разведём. Осмотримся.

— Угу, — буркнул Тарик. — Может и жратва какая найдётся. Белка какая-нибудь к примеру. Ну или крыса на худой конец! Я бы сейчас и от крысы не отказался.

— Оглянись, увалень! — не разделяя оптимизма степняка, ответил ему алагат. — Тут разве что найдётся костей погрызть…

Едва удалось разжечь костёр, мы взяли по приличной деревяхе и наконец то смогли осмотреть зал при свете.

Сам зал не сказать что был велик, примерно квадратов двести навскидку, с низкими арочными потолками поддерживаемыми элегантно выполненными колоннами, украшенными искусственной лепкой, которая едва угадывалась за слоем белёсой паутины. Паутина была везде и всюду. Она протянулась призрачными шторами под потолком от колонны к колонне, захватила тёмные углы на на полу и под потолком, превратившись в буквальном смысле в коконы.

Семь женских изваяний застыли в два ряда друг напротив друга.

Я поднёс огонь к первой статуе, и с изумлением подумал, что смотрю в глаза едва ли не живому существу. Настолько она была реалистично выполнена! Невиданной красоты женский лик завораживал. Ростом она была не меньше двух метров и с венком из крупных пятилепестковых цветков на голове. Девушка протягивала руки чуть в сторону и вперёд от других статуй. Они в таких же позах стояли друг напротив друга образовывая некий коридор, уводящий потёртыми ступенями под небольшим уклоном куда-то дальше во тьму и вниз. Некоторые статуи были словно накрыты тканью когда-то давно. Я прикоснулся к одной, и она сразу рассыпалась в прах.

— Молитвенницы Алайлин… Не может быть! — словно не веря своим глазам прошептал Хорст.

— Поясни? — настоял я, продолжая медленно прохаживаться между статуями и снимая с них давно сгнившие саваны лёгкими прикосновениями пальцев. Все статуи девушек были одинаковы во всём, кроме лиц. Все они простирали руки будто бы в мольбе к кому-то, кто стоял внизу лестницы, таясь глубоко во мраке.

— Ещё когда я был ребёнком, у нас в Харадане прижилась старуха. Никто не знал откуда она, её нашли в одной из пещер в горах, с котомкой вещей. Словно её привели и бросили там. Она была немного не в себе, но умела предсказывать погоду, узнавать чем болен человек, или скотина к примеру.

Эквилианец хмыкнул, рассматривая запылённые монументы:

— Только алагаты могут привечать ведьму!

Хорст глянул на него с кислой физиономией:

— Она не ведьма, дубина ты! Просто у неё был дар, которым она умела пользоваться, хоть её сумасшествие ей шибко мешало… В общем, кроме предсказаний она знала много разных историй и часто рассказывала их молодняку присев у горного озера на берегу. Одна из них, и старуха клялась что это чистая правда, была про девушку светоликов, по имени Алайлин. Суть одной из её сказок была в том, что эта Алайлин являлась дочерью одного древнего правителя светоликих. Она сделала нечто, за что была изгнана из Таларайна, столицы Страны Лесов.

В голосе обычно каменного дядьки Хаты звучало столько волнения и… благоговения что ли, что даже задиристый громила прислушался. А я, так и подавно навострил уши.

— Да мало ли у них таких имён. Может это другая Алайлин? — специально провоцируя разговор, задал я вопрос. — А за что изгнали-то?

— Если верить её словам, эта Алайлин подтолкнула развитие всех рас Акливиона!

От этих слов даже у Тарика лицо изменилось.

«Нехилый размах! Если это хоть отчасти так, то всё что связано с этой светоликой, должно находиться в позолоченных храмах, где во славу её будут возносить молитвы денно и нощно!»

— Так выходит, опять же если верить словам той старухи, светоликие — это первая прогрессивная раса на Акливионе? — еле скрывая дрожь в голосе, сдержанно удивился я. — Я хочу спуститься вниз по лестнице и посмотреть куда она ведёт.

— Что делать с бревном? — зажигая новые факелы, буднично поинтересовался Тарик, которого рассказ Хорста хоть и удивил, но не сказать что очень, и крайне ненадолго.

— Хоть и не хочется, — вглядываясь во тьму и делая шаг вниз по лестнице, ответил я. — Но думаю надо оставить. Возможно придётся возвращаться, если вдруг не найдём выход.

— Если он тут вообще есть, — буркнул Тарик, собираясь здорово так чихнуть.

Что впрочем незамедлительно и последовало. Его чих прозвучал в мертвецкой тишине зала как выстрел из пистолета. Эквилианец выпрямился и шумно утёр нос.

— Крон Великий! — прорычал Хорст, выходя из себя. — В следующий раз предупреди, будь добр, чтобы я успел подставить свой топор!

Я только головой покачал.

— Выход должен быть. Как по твоему они тогда сюда попали? — предположил я, имея в виду статуи. — Ни через дыру же их сюда тащили! Нет, выход есть точно. Но где он, и в каком состоянии — вопрос.

— Не подумайте что я струсил господин, но может разумнее будет всё-таки выбраться наверх и покинуть это место? — стальным тоном произнёс Хорст. — Всё это больше похоже на крипту светоликов, а они не терпят чтобы люди нарушали покой их мёртвых.

«Мудрый совет, не спорю. Но меня гонит вперёд интерес, или даже любопытство если угодно! Именно это так же толкало вперёд великих исследователей и путешественников в моём мире в те далёкие времена, когда белых пятен на карте было не счесть. У меня же было любопытство, помноженное на необычайную сказочность этого мира, что превращалось с каждым днём здесь в неутолимую жажду исследования и приключений! Да, наверное это самые близкие понятия, что толкают меня сейчас спуститься к подножию лестницы. Так что, сорян мужики. А тем более — иметь неразведанные руины у себя в землях, считай под носом! Да мало ли вдруг