А я встать не могу, лежу на лестнице. Думал, что горю, ожоги были. Позвал на помощь, но никого нет. Тишина. Потом начался бой… Или контратака началась после этого. Ко мне долго никто не подходил, боялись, что второй раз ударят. Рацию я где-то слышал. Там передавали, что все «двести». Вот. Я, насколько мог, повернулся, увидел, что арабчонок «двести», Домовой… Сначала показалось, что «двести», но я его не мог рассмотреть… только ноги трогал, он ногами ко мне лежал. Он не отзывался.

Через какое-то время услышал это… Кричат там:

— Ты живой?

— Да, живой.

— Встать можешь?

— Нет, не могу.

И они меня начали по лестнице стаскивать. А Домовенка уже стащили. И вот когда стаскивали, увидел, что арабчонка напополам разорвало. Стащили на этаж ниже и начали перебинтовывать. Первого бинтовали Домового. У него ранения были тяжелейшие: полшеи не было, и грудная клетка у него открыта была сбоку. Но он в сознании находился. Не говорил. И самое удивительное, у нас не было крови. У всех. Короче, потом понял: все запеклось. То есть рваная шея, а крови нет.

Начали бинтовать. Его двое бинтуют, а бой идет. Я еще руками помогал, держал бинт. И ему говорю: «Как ты, как ты?» И мне вроде так показалось, что он глазами так: «Нормально». Ребята спрашивают: «Как ты?» Я, видимо, от взрыва дышать не мог — грудная клетка отбита вся была. Я говорю: «Ну, как бы нормально». То есть они посмотрели меня, что бинтовать нечего. Говорят, что все разорвано. Вся спина, все остальное. Еще ничего не слышу. Ну, мне показалось, что я лучше себя чувствовал, чем Домовой.

Стали ждать машину. И тут, не знаю, почему так получилось, забирают сперва только Домового. Его увезли, потом я слышу, спрашивают, почему не забрали меня… Короче, непонятно, почему. Приходит еще одна машина. А тут как раз дрон начал работать.

Что произошло?.. По нам отработали, и ребята видели луч. Повезло, что, наверное, он ударил кумулятивом, потому что если бы термобаром, то все. Потому что у меня все ранения осколочные, больше двухсот осколков, плюс вторичка. Ну, бетон. Но мне повезло. Весь взрыв я принял в спину… Вот так (показывает)… Если бы вот так, то… Меня просто вынесло, короче. Голова, спина, ноги, жопа, все как обычно. Все по нормальному, по-взрослому. И звеню я, особенно в Шереметьево, в Москве. Ну и вот так показываешь — претензий нет.

И дождались мы машины, говорят, что надо ребят забрать. Мы же не оставляем. Вот реально не оставляем. Если есть, скажем так, хотя бы 50 процентов, что можно забрать, мы забираем всегда. В моей практике — всегда. Всегда возвращались, и даже из-за того, что возвращались, из-за этого получались новые «двухсотые», но тем не менее.

Искали долго, потому что раскидало всех. Все загрузили, что там осталось. В машину меня посадили на заднее сиденье. А у меня уже все. Сначала боли не было, а потом боль такая, что уже невозможно терпеть. Тут я понимаю, что меня никто не уколол. «Тебя кололи?» — «Да вроде нет». Ну и меня тут же обкололи, мне так хорошо стало. Еще одного парня завели, у него осколочное было. И все, мы поехали на «Пилюлю». Ну и дальше началось лечение. Дальше — Россия. Короче, на этом моя поездочка закончилась.

Лечение

— Меня привезли на «Пилюлю». У меня ранение вот здесь, получается, нога и ближе к достоинству, а я посмотреть не могу, у меня же кровь льет. Когда везли, растрясли, кровь пошла…

У нас там была такая тетя Тамара. Я спрашиваю:

— У меня живое там все?

А она:

— Так, так, все у тебя там нормально.

Ну, слава богу. Тут на доктора переключился. Меня там долго крутили, вертели, фотографировали осколки, решали, что вытаскивать, что не вытаскивать. Повытаскивали много, но я даже не знал, что все осколки они не вытаскивают. Осколки и сейчас некоторые выходят, что-то тревожит, что-то прижилось.

После этого — реанимация, потом в палату перевели. Сколько я в госпитале провел? Дней десять я там пробыл, и потом уже в Россию отправили. Там Москва сначала, потом уже как бы все хорошо. Домой приехал, еще перевязывался сам. Дома побыл я две недели, мне опять позвонили. Ну, я поехал. Вот. Вот такая история.

Респондент 9 «Сидеть будем до талого!»

«Тебе рано еще, друг!»

— Служил по контракту в десантной бригаде. Я был командиром отделения, водил группу на занятия, увидел, что какие-то непонятные личности появились на полигоне. Подошел, спросил. Тогда Украина начиналась, 14-й год. Говорят, что типа частная компания, все дела. Спрашивают:

— Сколько тебе лет?

Было 21 или 20 лет.

— Ну, тебе рано еще, друг. Ты работай и работай.

Спрашивал по зарплате сразу же — что платят. Деньги нужны были. Жена, маленький ребенок.

Прошло где-то недели две, решил съездить. Приехал, встретили меня на КПП. Поговорил с парнями, сказали по зарплате. Сказали, что если решил, то увольняйся с контракта, потому что иначе не берут… Допустим, если ты в отпуске или еще где-то, не получится совмещать. Увольняйся, мол, приходи с печатью в военном билете, все. Вот. Ушел, написал об увольнении. Уволился. Пришел, а набора уже не было.

Ну и наступил 2016 год. Приехал опять повторно в Компанию, взяли. Две недели, и я уехал уже на Пальмиру.

В охранении (Сирия-2016, Пальмира, Латакия)

— Все изначально началось из-за того, что увидел, поговорил, узнал… Я знал, куда я иду, для чего иду. Цель в жизни была. Пришел, и в 2016 году уехали на Пальмиру. Нас туда отправляли на доукомплектование роты, по-моему. Ну, кто-то уже штурмовал что-то там. Четвертая рота Бродяги[89], там они наводили шухер. Ну, в принципе, приехали, нас там растасовали по этим… ротам. Не знаю, кем они там считались.

Командировка была лайтовая, можно так ее назвать, потому что мы простояли на Тифоре и нигде не участвовали. Их через месяц отправили домой, а мы месяц просто в охранении стояли на Университете в Латакии.