class="p1">— Да плевать! — бросаю через плечо. ЧэЁн, мой верный оруженосец, спешит за мной.

Подумаешь, чеболи! Корейцы не понимают, насколько они уязвимы. Любой удар по имиджу для них крайне болезненен. Именно поэтому члены их кланов стараются держаться в тени, вдали от вездесущих СМИ.

Тренировку пропускаю, так что сегодня ухожу раньше. Вместе с ЧэЁн.

— И что теперь будет? — допытывается подружка.

— Много чего будет, — предвкушаю с наслаждением. — Главное, чтобы не со мной.

— Ты поссорилась с чеболями, — обвиняюще утверждает ЧэЁн.

— Это каким образом? Не захотела встать рядом с ней на пьедестал? И что? Ей же лучше, в морду свою наглую не получила. Нет. Ничего плохого я ей не делала. Не стала молча терпеть её подлость, только и всего.

Место действия: квартира семьи Ким.

Время действия: 26 октября, 19.40.

ДжеУк успевает к ужину, что, между прочим, бывает не всегда. Справедливости ради, не так уж часто опаздывает. Вот и сегодня не опоздал. Сидим, ужинаем.

Из-за прихода домой раньше обычного и успеваю сделать больше. Напечатала четыре страницы книги, поупражняла ноги, в том числе, балетными па. Аккуратно, блюдя заветы господина доктора. Проштудировала пропущенные темы по гуманитарным предметам, точные науки откладываю. Они не так легко даются.

— Как у тебя дела, Лалиса? — интересуется аппа. Да, все уже спросили, теперь его очередь.

— Замечательно, папочка. Оказывается, очень интересно в школу ходить, когда можно домашнюю работу не делать, когда учителя не спрашивают… — завожу глаза вверх, — сказка, а не учёба.

ДжеУк жизнерадостно ржёт, все остальные присоединяются улыбками. Звонит телефон отца.

— Сиди! — командует Пакпао. — Поужинаешь, тогда и перезвонишь. СонМи, выключи папин телефон.

— Только если не от президента фирмы, — успевает проявить осторожность ДжеУк. СонМи успокаивает, говорит, что незнакомый номер.

— Поддерживаю, хальмони, — соглашаюсь с решительностью бабушки. — Мне иногда кажется, что это не мы владеем телефонами, а они — нами.

— Я уже не рискую угадывать, кто ужин приготовил, омма или харабоджи, — встаю из-за стола. — Я теперь и по ресторанам ходить не хочу. Что я там увижу?

Мама и дедушка с улыбкой переглядываются. Остальные присоединяются к похвалам.

Через десять минут ко мне врывается ДжеУк. Какой-то взъерошенный. В руках телефон. Звонок, видать, был всё-таки важный.

— Собирайся, Лалиса! Надо ехать!

Отвечаю привычно неподвижным лицом, только в глазах недоумение: с чего такая спешка? Да ещё и нам обоим?

— Они звонили, — папочка ДжеУк уже не кричит, но взволнован, — семейство Кан. Те самые чеболи! Та девочка, которая тебя отталкивала на соревнованиях…

Наконец-то папаньке удаётся сформулировать нечто связное, что можно понять. Они, семейство Кан, те самые… — я бы поняла сразу, если б говорила женщина. Но от мужчины этого как-то не ожидаешь.

— Они пригласили нас к себе в гости. Я так понимаю, обсудить наши проблемы.

— Папочка, у нас нет общих проблем. Их проблемы нас не должны волновать, наши — их не касаются.

— Как ты можешь так говорить, дочка?! Такие люди нас приглашают! Всё! Хватит спорить! Одевайся!

И как этому противостоять? В дверях стоит Пакпао, за ней заинтересованный харабоджи, и если они помалкивают, то рассчитывать на них нельзя.

— Тогда выйди, аппа, и позови СонМи. Мне надо привести себя в порядок, накраситься…

— Не надо тебе краситься, ты и так красивая, — не поддаётся на отговорку ДжеУк. Не прошла попытка, но слышать приятно.

— Всё равно СонМи зови, мне надо одеться. Я к таким людям в старых джинсах не пойду, — онни появляется на мои слова, как чёрт, которого помянули. И аппа понимает, что этот раунд он проиграл. Берётся за телефон, видимо, извиняться, что опоздает.

С чувством, толком, расстановкой формируем с онни наряд для меня. Кое-что она приносит своё. Смеха ради водружаю на голову любимую панамку. СонМи, ни слова не говоря, тут же сшибает её с моей головы.

Лихорадочно думаю, как увильнуть. Чувствую всеми фибрами, что ехать нельзя. Наверняка мне каким-то образом попробуют выкрутить руки, заставить сделать то, чего я не хочу. Да с самого начала, я не хочу к ним ехать! Ни на одно место они мне не упали!

И что делать? Меряю шляпку, принесённую СонМи.

— Хорошо, — утверждает онни, — тебе идёт. Серьги нацепи…

Аппа подхватился, потому что его зовёт а-а-х! какой жених, то есть, высокое лицо. Вот только… точно! Замираю. Как раз мне онни серьги цепляет.

— Аппа! — ДжеУк врывается незамедлительно.

— Лал-л-и-и-са! — стонет он. — Ты готова? Мы опаздываем!

— Аппа, — медленно поворачиваюсь к нему, как могучая многоствольная морская орудийная башня, и произвожу мощный выстрел изо всех стволов в упор, — а ты у своего президента, господина Сона разрешение спросил?

Любуюсь растерянным видом и выпученными глазами. Добиваю.

— Ты думаешь, ему понравится, если ты за его спиной будешь встречаться с руководством чужой корпорации? По любому поводу?

ДжеУк растерянно и беззвучно открывает и закрывает рот. Молча уходит. Закрываю двери. Поворачиваюсь к СонМи, скидываю на кровать шляпку, отцепляю серьги. Та тоже превратилась в статую.

— Всё, онни! Поездка отменяется или я ничего не понимаю в колбасных обрезках.

— Каких обрезках? — глупо переспрашивает СонМи.

— Не важно, — отрезаю я. — В любых!

И говорить не стоит, что я оказалась права. Мне потом харабоджи рассказал. ДжеУк доложил и получил приказ президента не дёргаться, он, де всё решит сам. Так харабоджи понял по словам ДжеУка и его невнятным междометиям.

На ночь немного поразбирала математику. И чуть-чуть физику. Надо же! Тему ядерного распада будем проходить. Ну-ка, что тут? Кое-что из прошлой жизни Евгения я помню.

Место действия: школа Сонхва.

Время действия: 27 октября.

Мой счастливый период, когда я делаю всё, а мне за это ничего, продолжается. Что у нас сегодня после обеда? Хореография и английский? Замечательно! На хорео ещё схожу, а английский нафиг. У ЧэЁн домашку узнаю.

Дирекция у меня непривычно вежливо поинтересовалась, когда я смогу прибыть к ним на важный разговор. Дирекция в лице ДжиСопа-сии, подошедшего ко мне на перемене. Решаю не жертвовать своим временем, а половиной литературной пары. Ибо там всё равно вода по большей части.

Кабинет директора Ю.

Время 11.15.

Захожу. Привычно извиняюсь за отсутствие традиционного поклона. Всерьёз подумываю выклянчить у доктора справку, что мне нельзя кланяться в течение месяца. За этот срок все вокруг привыкнут, что Ким Лалиса никому не поклоняется, и не будут шипеть вслед.

Усаживаюсь. Я — четвёртая. Кроме двух директоров в наличии учитель физкультуры.

— Лалиса-ян, когда у тебя освобождение от физкультуры заканчивается? — первым делом интересуется физкультурник.

— Официально ещё завтрашний день я освобождена от всех занятий, сонсенним. После этого две недели от физкультуры и частично