– Э, погоди. А на той стороне неприцепятся, что жинка без паспорта? – забеспокоился Максим. – Может,ты им какую-нибудь отмашку дашь? Или у них тоже такса?

– Кто прицепится? – изумилсяпогранец. – Москали?! Да им же все по фигу, ты шо, не знаешь? Граница,мать родная, армия, Россия – все до лампочки! Даже и не глянет на тебя никто!Все, чао, земеля! До новых встреч. Мыколе от меня привет, лады?

– Сделаем! – задорно отозвалсяМаксим – и въехал на паром.

Остановив машину, он покосился на Киру, явноожидая восторгов и благодарностей, однако та, отлипнув от широкого мужскогоплеча, сидела, будто аршин проглотив, и одна-разъединая мысль билась в еебедной, многострадальной головушке: «Все пропало!»

Максим, не слыша похвал, довольно унылозатянул про шпиона, который был пойман у самой у границы, но Кира и тут нешелохнулась. Тогда он, надувшись, вышел из машины и, облокотясь о борт, сталсмотреть, как пенится вода за кормой парома, который, загрузившись, бойкоотваливал от пристани, беря курс на милую, дорогую, единственную и самуюпрекрасную страну в мире – Россию.

«Там меня ждут! – напомнила себе Кира,пытаясь взбодриться. – Там Игорек, там мама, там лаборатория… Там Игорь!»– мысленно повторила она, пытаясь этим как бы удвоить эмоциональный заряд отобраза Игоря, который за время разлуки изрядно-таки потускнел в еевоспоминаниях, как бы оживить его, чтобы занял побольше места в сердце, не пускаяв интимное пространство никаких зеленоглазых загорелых блондинов. Вотудивительно: даже потрясение от знакомства Максима с Мыколой не заставило Кирузабыть той ужасной тоски, которая так и скрутила ее при упоминании этойневедомой Шурочки Исаевой, чью роль она сегодня с переменным успехом и оченьнедолго исполняла.

Может быть, окажись у нее времяпорепетировать… или вжиться в роль…

«Ни-ни! – Из глубин сознания выглянулогрозное Алкино лицо. – Ты что, забыла? Все женатые мужики – кобели! Божетебя упаси! От них держись подальше!»

Хороший совет…

Кира уныло кивнула и выбралась из машины.Свежий ветер ударил ей в лицо – и опять позволил списать на свой счетпредательскую слезу. Нервы стали ни к черту, просто ни к черту! Ну да ничего,скоро все это кончится.

Кира медленно пошла, лавируя меж машин,беспорядочно загромоздивших паром. Раз или два обернулась, однако Максим в еесторону и не глянул: все таращился туда, где таяла на горизонте Керчь, словнотщился различить в дальних далях родимый Коктебель вместе с ненагляднойШурочкой и наилепшим дружком Мыколой. Он так увлекся своей задумчивостью,словно ему вообще была безразлична Кира, – в смысле получит ли он своюплату или нет. На саму-то Киру ему явно плевать…

«Ах, так? – подумала Кира. Ее порывнемедленно последовать Алкиному совету начинал приобретать окраску яркоймстительности. – Ну и пожалуйста! Если я тебе не нужна, – значит, ичасики мои не нужны».

Светлая перспектива не расстаться с любимым«Ролексом» вселила в душу бодрость. Кира ускорила шаги, пробираясь к носупарома – в смысле к той его части, которая служила носом в данный момент, ибопаром, как известно, не способен развернуться. Она еще раньше заметила женщин скорзинками и сумками, которые кучковались у самого борта, явно намереваясьсойти в Ильиче первыми, раньше машин, и присоединилась к ним, выбрав укромноеместечко в тени трех могучих теток, оживленно сравнивающих историческиеприоритеты русских, татар и украинцев на Крымском полуострове. Тетки выказализавидную эрудицию, придя к выводу, что античная и незалежная страна Украйнапыталась закрепиться здесь еще раньше самых древних из всех древнейших греков.Кира так заслушалась, что даже чуть успокоилась – и почти не заметила, какпаром завершил свое морское путешествие и плавно причалил к российскому берегу.

Кира постаралась встать так, чтобы гомонящаяженская стайка окружила ее со всех сторон. Того, что лапа Максима вдругпо-хозяйски вцепится в ее плечо (или в коленку), она ничуточки не опасалась.Максим ведь не сомневается, что бедная Кира Чиароскуро без него обойтись никакне может. А когда некоторые признаки этого сомнения все-таки зашевелятся в еготупенькой женатенькой головенке, он уже ничего не сможет предпринять, потомучто окажется прикован к своему зачуханному «Москвичу», как Прометей – ккавказской скале. Не сможет он кинуться на розыски Киры, потому чтозагораживает ему выезд с парома по меньшей мере десяток автомобилей. А броситьсвою машину и бегать туда-сюда Максиму тоже не резон, потому что тогда те, ктодолжен выезжать за ним и кому он, в свою очередь, перекрывает путь,просто-напросто поднимут «Москвич» на руки – и сбросят его в набежавшую волну сне меньшей решимостью, чем Стенька Разин – свою подружку-персиянку. А поэтомуКира с беззаботным видом продефилировала мимо российского пограничника, которыймирно дремал непосредственно на рубеже великой Родины, обозначаемом колченогимстулом. Да, «командир» с той стороны не соврал! Этот служивый не проснется,даже если мимо танковая армада пройдет!

«В эту ночь решили попугаи перейти границу уреки», – вспомнила вдруг Кира и, гоня подальше ненужную печаль-тоску,торопливо свернула на асфальтовую дорожку, ведущую к береговой милиции.

И тут ноги ее подкосились так резко, что Киралишь чудом не брякнулась наземь. Эта дорожка, осененная кипарисами, была доневероятности схожа с той, роковой, коктебельской, откуда и началось безумноеКирино путешествие. Вон и ящик деревянный «туточки, близенько, в холодочке».Вон и дверь какого-то магазина, запертого на засов, с выцветшим пятномнечитаемой записки. Вон и…

Кира прижала руки к сердцу, которое едва невыскочило из груди. В конце дорожки показался широкоплечий мужской силуэт.

«Дывысь – Мыкола!» Она погибла!

Но тут же Кира почувствовала, что жизньвозвращается к ней. Это был отнюдь не коктебельский мент, призрак которого,очевидно, будет преследовать ее до смерти, как преследовали Ричарда IIIпризраки убиенных им жертв. Это оказался высокий мужчина в летней соломеннойшляпе и в неописуемо яркой рубахе, схожий с Мыколой, как попугай с вороном. Нагруди «попугая» было огромными буквами начертано: «Все будет хорошо!» – аобрамляли эту жизнеутверждающую надпись непроходимые разноцветные джунгли.

«Дал бы бог!» – кивнула Кира, невольноулыбаясь обладателю жизнерадостной рубахи, однако он был так занят разговоромпо сотовому, что даже не заметил ее радости. До нее донесся только обрывокфразы:

– Ваше дело оказаться в нужное время внужном месте, только и всего! В конце концов, это ваш долг!

«Ишь ты! – с уважением подумалаКира. – Наверное, тоже разведчик – на задание отправился. А эти «перья»для маскировки».