— Но, думаю, кто-то большой и светлый, — пропелаЗойка, подошедшая следом, наш разговор она слышала. — Охрана нашаподобралась, все жутко деятельные и серьезные. С дядей Мишей гость поздоровалсяза руку, тот старался выглядеть солидно, хоть и пьян часов с восьми… А вот исам хозяин, — шепотом закончила Зойка.

И в самом деле, в зале появился Славка, подошел к столу, гдесидел интересующий меня тип, и поздоровался с ним. Славка, как и дядя Миша,держался солидно, то есть старался, но получалось у него много хуже. Нагероические роли Славка никогда не тянул, ему бы Буратино играть, улыбка подходящая…

— Большие люди, — прокомментировала Зойка. —У твоего бывшего поджилки заметно трясутся. Ишь как его распирает.

— Я даже не знала, что он в ресторане.

— Я тоже не знала. Выходит, был здесь. А может,примчался специально засвидетельствовать почтение, поди разберись.

Славку к столу не пригласили, он обменялся с НиколаемМихайловичем несколькими фразами и поспешно удалился. Из зала выходил с такимлицом, точно его заморозили. Я хорошо знала Славку и догадывалась, что он едвасдерживает бешенство. Сейчас влетит в кабинет, начнет швырять стулья, и столудостанется, «Уважения не оказали», — мысленно прокомментировала я. Иправильно, между прочим, сделали — не тот Славик человек.

Друзья Кувалды выглядели слегка пришибленными и удалилисьрано. Когда я в очередной раз проходила мимо. Николай Михайлович подозвал меня.

— Посиди, — кивнул на свободный стул. —Выпей.

— Не положено.

— Ерунда.

— Я вообще-то того, в завязках. Знаете, сегодня рюмку,завтра другую, до добра такая жизнь не доводит.

Парни взирали на меня настороженно, а Николай Михайловичзасмеялся.

— Ловко у тебя выходит, — сказал он весело.

— Что? — удивилась я.

— Косить под дурочку.

— Зря вы так.

— Извини, если обидел, — хмыкнул он.

— Что вы… если потребуется чего, позовите…

— Чего ему надо? — улучив момент, поинтересоваласьЗойка.

— В поезде — любви, сейчас не знаю.

— Хорошо хоть Кувалда свалил. Кувалда с возу, бабамлегче.

Один из парней, сидевших за столом вместе с НиколаемМихайловичем, вышел из зала, закурил и поглядывал в сторону буфета. Лишь толькоя попала в поле его зрения, кивнул, приглашая подойти. Тяжело вздохнув, япредстала перед ним с застенчивой улыбкой.

— Зря ты так, — понизив голос, по-братскидоверительно сказал он. — Николай Михайлович мужик золотой. И не обидит.

— Да я это… замуж собралась. Жених мой в зале сидит.Сам подумай.

— Дура ты, — покачал головой доброхот-любитель, ая слезу смахнула, так и есть тычут меня мордой в счастье, а я его в упор невижу, хоть ты меня режь. — Где там твой парень, я с ним сам поговорю.

— Какой умный, — обиделась я.. — Он менязамуж берет, сам подумай, кому я еще нужна?

Он посмотрел на меня в крайнем недоумении, покачал головой изашагал в зал, при этом дважды обернулся и вроде бы всерьез расстроился. Где-точерез полчаса меня вновь подозвали к столу.

— Спасибо, — сказал Николай Михайлович,расплатился по счету и оставил мне такие чаевые, что их хватило бы на всехофицианток за неделю работы.

— Я столько взять не могу, — заволновалась я.

— Бери, я не бедный, — в тон мне ответил он,поднялся, парни тоже поднялись и прежним манером покинули ресторан. Правда,один из парней, тот, что разговаривал со мной в холле, задержался, сунул мне вруку листок бумаги и сказал:

— Надумаешь, позвони…

Я отвесила что-то вроде поясного поклона и, выскользнув вхолл, посмотрела в окно. Поотставший парень уже пристроился за спиной хозяина,чуть пропустив вперед боевых друзей.

— Хорошо идут, — заметила вездесущая Зойка. —Клином.

— Свиньей, — усмехнулась я. — Но впечатляет.

— Дядя Миша малость задремал, через часик очнется, нехудо бы его о гостях выспросить.

— Так он тебе и расскажет.

Четверка между тем достигла серебристого «Лендкруизера» и,благополучно в него загрузившись, отбыла в неизвестном направлении.

— Вы чего глаза таращите? — прикрикнула на насЛюдка. — У тебя клиент чуть-чуть не свалил. Наколет штуки на три, будешьтогда знать…

Мы торопливо вернулись в зал. Клиент в самом деле едва несмылся, но был замечен бдительной охраной и водворен за стол. Сидел он с двумядамами лет по сорока, в вечерних платьях и с таким ядреным макияжем, что вглазах рябило. Отдохнули они неплохо, но к этому моменту девицы успелииспариться, а мужик выворачивал карманы и клялся, что деньги у него были, атеперь куда-то исчезли. Разбирались с ним долго и нудно, отобрали часы идокументы и выдворили за дверь. Максим лично проследил за этим.

— Деньги завтра вернет, никуда не денется, —сказал он охране, — а кошек этих драных на порог не пускать.

— Суров, но справедлив, — констатировала Зойка.

Это был последний инцидент в тот вечер, нaрод понемногурасходился, а мы все чаще с нетерпением заглядывали в зал.

Как и предполагала Зойка, дядя Миша, мирно дремавший в своемуглу, очнулся и, вздохнув, оглядел зал, перевел взгляд на часы, поднялся, нотут же сел, махнул мне рукой и попросил:

— Принеси-ка пивка, дочка. — Пиво я ему принесла,налила в стакан и собралась уходить, когда он сказал:

— Ты откуда его знаешь?

— Кого? — удивилась я.

— Бардина. Колю.

— Это тот, что со шрамом?

— Со шрамом…

— В поезде вместе ехали, познакомились.

— Ты ему, кажись, приглянулась.

— Я, дядя Миша, замуж хочу, а он вряд ли женится.

— Это точно. — Старик вроде бы обрадовался,посмотрел на меня с улыбкой и закончил. — Держись от него подальше.

— А что он за человек? — рискнула спросить я, хотьи знала — откровенничать старик не станет.

Дядя Миша хитро прищурился, покачал головой и заявил: