— А я не нуждаюсь в советах какого-то мальчишки! —выкрикнул тот. — Нашелся тоже, жених!

— Да, нашелся, — Герт не собиралсясдаваться. — И мы хотели сегодня устроить праздничный ужин и провести вечервдвоем. Но мы все же рады, — он посмотрел на мать, — что сейчас и выс нами сможете отметить это событие, если, конечно, кое-кто не будет позволятьсебе лишнего.

Мать вспыхнула, отчим собрался тоже что-то ответить, номахнул рукой и отправился в комнату. Мать бросилась за ним.

— Ну ты даешь, Герт, — только и смогла выговоритья. — Надо же такое придумать!

— Хамов надо всегда на место ставить, а то они совсемобнаглеют. Я ничего не имею против твоей матери, но этот тип просто невыносим.

— Согласна, — ответила я, целуя его. — Тысовершенно прав. Спасибо, милый.

Матери все же удалось каким-то образом уговорить своегоблаговерного, и ужинать они остались. Не скажу, что всем было весело, но Гертстарался как мог, рассказывая занимательные истории из своей гастрольной жизни,я мило улыбалась, мать после пары рюмок вина порозовела, перестала быть строгойи чопорной, а отчим все больше помалкивал и съязвил всего лишь пару раз, насчетмоего затянувшегося одиночества и насчет «верности» артистов. Но в общем все шлодовольно прилично.

— Заезжай как-нибудь к нам, — сказала мать напрощанье. — Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

— Обязательно, — заверила ее я, — но толькона следующей неделе.

— И, пожалуйста, приезжай одна, — добавила она,улыбаясь Герту. — Мне хотелось бы немножко с тобой посекретничать.

— Конечно, конечно, — ответил он, — нетпроблем. Леда ведь ваша дочь.

Когда за ними захлопнулась дверь, я с облегчением опустиласьна стул и потянулась за сигаретами. Теперь с чистой совестью можно позвонить наследующей неделе матери и сказать, что срочные дела мешают мне навестить еелично. Если она захочет что-то сказать, то скажет и по телефону.

— Устала? — Герт присел передо мной накорточки. — Ты совсем сонная, малышка.

— Да, денек сегодня выдался еще тот, — согласиласья. — Хорошо, что матери редко удается ко мне выбраться. А хомяку ее и тогореже.

— Повезло Мишке, — засмеялся Герт. — Океанотделяет его от любимых родственников. Кстати, не собираешься к нему?

— Когда? — Я устало махнула рукой. — То одно,то другое…

— А у нас весной концерты в Америке. Может, махнемвместе? Заодно и братца проведаешь. — Герт слегка помассировал мои лодыжкии начал подниматься выше.

— А что — неплохая мысль, — согласилась я, —но еще лучше будет прямо сейчас пойти спать, а то я усну прямо на стуле.

— Хорошо, дорогая, — Герт поднялся, — давай ятебя провожу и спою на ночь колыбельную.

— Знаю я твою колыбельную, — я попыталасьувернуться от его цепких рук. — А еще сексологи разные говорят, что ксорока годам у мужиков потенция ослабевает. Врут, конечно же, чтобы нас,женщин, ввести в заблуждение.

— Никакого заблуждения. — Герт подхватил меня наруки. — Просто в объятиях любимой женщины я снова чувствую себя молодым исильным.

— А кто-то совсем недавно жаловался на кризис среднеговозраста. — Я уже не сопротивлялась его ласкам.

— Ты стала ужасно правильной, — мой любовниквнимательно посмотрел на меня, — и какой-то холодной. Но я смогу тебясогреть, чтобы прежняя Леда вернулась. А знаешь, — он на минутузамер, — давай вспомним с тобой нашу молодость и отправимся послезавтра насейшн. Будет молодой бард из глубинки, жутко талантливый парень. Придет многомоих старых знакомых.

— Да мне-то что, — ответила я, теребя растрепаннуюшевелюру мастера рок-н-ролла, — это твои приятели. А на сейшене я давно небыла, да и как-то неловко среди молодых.

— Пойдем, — уговаривал Герт. — Там будет иИгорь Сердюков, может, помнишь? Дергач. Так вот это именно он рассказывал проДиану. Пообщаешься с ним, расспросишь.

— Если он был такой же пьяный, как и ты, то вряд ли чтовспомнит. Но, знаешь, мысль все же неплохая. Ладно, пойду, уговорил. Этопослезавтра? Значит, в пятницу. Какое счастье, что в субботу не нужно идти наработу.

— Договорились, — Герт просунул руку мне подспину, — а теперь, чтобы сон был крепким и сладким, иди сюда, малышка…

Засыпая, я думала, что, наверное, это все-таки хорошо —иметь семью и мужа, который спит рядом с тобой в одной постели, даже если емуприходится большую часть года мотаться по гастролям. Как все-таки быстроменяются представления человека о жизни. Сегодня — убежденная мужененавистница,а завтра — домохозяйка, ратующая за нерушимый домашний очаг. Хотя до этого ещевроде бы далеко, но кто знает…

Я бежала по красивому зеленому лугу, усыпанномуодуванчиками, ромашками, тюльпанами. От травы поднимался одуряющий аромат, анебо было таким потрясающе синим, что хотелось поднять руки и взлететь в егосверкающую и манящую синеву. Я бежала, пружинисто отталкиваясь от земли, чтобыподняться в безоблачную высь.

— Леда! — звал меня кто-то издалека. — Леда!

Но я старалась не обращать внимания на голос, потому чтознала — если обернусь, то уже не смогу взлететь ввысь.

Но голос был настойчивым, он не оставлял меня в покое, и яуже чувствовала, как чьи-то руки касаются меня и теребят.

— Проснись, Леда, — настаивал голос.

— Я не сплю, — хотела ответить я и действительнопроснулась.

Ничего не понимая, я уставилась на Герта, который уже успели умыться, и побриться, и одеться.

— Куда тебя в такую рань понесло? — проворчала я,переворачиваясь на другой бок. — И меня зачем-то разбудил.

— Я сейчас отправляюсь по делам, — сказалГерт, — а тебя хотел предупредить, что не знаю, когда вернусь, скореевсего, поздно.

— Понятно. — Я окончательно проснулась. —Даже если ты совсем не придешь, я не очень расстроюсь. И мог бы не будить меня,а оставить записку.

— Если бы я оставил записку, то не смог бы пожелатьтебе доброго утра и поцеловать, — находчиво ответил Герт. — Нознаешь, Леда, не надейся на то, что я не приду. После вчерашнего разговора яокончательно решил завязать с холостяцкой жизнью. Тебе тоже не мешало бы обэтом подумать.

— Почему это? — Я села на кровати и внимательнопосмотрела на своего дружка. — Разве мы первый день знакомы?

— Нет, но дело не в этом. Я был женат, ты тоже успелапобывать замужем, поэтому мы оба научены горьким опытом. Давай попробуемизбежать хотя бы некоторых ошибок, когда станем жить вместе.

— Герт, — мне хотелось пощупать его лоб, чтобыубедиться, нет ли у него температуры, — перестань. Я, конечно, понимаю,что ты мог измениться, но не до такой же степени. Перестань быть занудой, а тоя тебя не то что сюда, — я похлопала ладонью по одеялу, — а даже напорог своего дома не пущу. Ты говоришь не как нормальный мужик, а как импотент-проповедникиз штата Иллинойс.