Он шагнул ко мне, размахивая зажатой в кулаке струной. Яотступала от него, не в силах отвести взгляда от этого страшного лица.Споткнувшись, задела о край журнального столика. Стоявшая на нем ваза качнуласьи покатилась к краю. Я попробовала ее задержать, но лишь коснулась кончикамипальцев. Ваза вдребезги разлетелась на полу. А в дверь лихорадочно звонили истучали. Старый рокер смотрел на осколки невидящим взглядом, потом медленноподнял голову.

Я отступила еще на шаг и прижалась спиной к стене. Черезсекунду его крепкие руки сдавили меня. Перед глазами замелькали черные точки, ия провалилась в пустоту.

* * *

Я медленно открыла глаза, но зажмурилась от нестерпимояркого света. Успела заметить рядом пустую казенную койку и капельницу над ней.Значит, я в больнице. Попробовала снова посмотреть и увидела склонившегося надомной Герта.

— Как ты, малышка? — заботливо спросил он.

— Нормально, — ответила я и попыталась привстать.

— Лежи, тебе нужно отдохнуть.

— А Старый рокер? — спросила я, откидываясь наподушку.

— Умер. В больнице. Врачи пытались его спасти, но кудатам. Он так конкретно ширнулся…

— Золотая доза, — проговорила я.

— Точно, — он кивнул. — Так раньше говорили.

— Зачем, Герт? — Я прижала сжатый кулак к губам,чтобы не видно было, как они дрожат. — Зачем он это сделал?

— Долгая история. На мой взгляд, он простоненормальный, к тому же ожесточенный жаждой наживы. Охотился за вазой, зная оценности ее начинки. Мне Костик обо всем этом рассказал, но тебе сейчаснаверняка будет непонятно…

Я рассеянно прервала его:

— Невероятно. Он ведь ко мне пришел…

— Ничего удивительного, он давно за тобой следил. Накладбище, помнишь? Неизвестный, который тебя сзади ударил…

— Старый рокер.

— Да, — Герт кивнул и отвернулся. — Никогдане прощу себе, что оставил тебя одну. Мы ведь шли по его следу. Еще немного, исмогли бы его настичь. Но он оказался очень хитрым. Нам все-таки удалось успетьв самый последний момент. Он даже не пытался скрыться, понял, что это конец. Ноесли бы с тобой что-то случилось…

— А что с Дианой?

— Он убил ее. Воронцов до сих пор не может понять, какты догадалась. Они ведь искали его везде, а потом его осенило. Да вот толькопоздно. Когда приехали к ней, труп был еще теплый. И вазу он разбил. Осколкипрямо возле Дианиной головы лежали. А знаешь, что было в вазе?

— Свитки, — ответила я.

— Правильно. — Герт подошел ко мне. — А ведьмы договорились, что теперь между нами нет никаких тайн. Давай колись, откудаты это знаешь?

— От Воронцова, откуда же еще. Он же сказал, что впропавшей вазе переправляли свитки. Диана мне говорила, что получила то, чтохотела, а значит, получила она именно корейскую вазу.

— Соображаешь, — хмыкнул Герт, — значит, всебя пришла. Ну ничего, скоро поедем домой. Все-таки, какой же я кретин…

— Не надо, Герт, ты не виноват. Ивлева, Алексея ихудожника тоже он убил?

— А ты думала… Старый рокер быстро понял, что ценные свиткихранятся только лишь в одной вазе мэбен. Дальше шло как у Ильфа и Петрова: онпытался отыскать ту самую вазу и ошибочно выходил на людей, у которых былидругие экземпляры мэбен. Он убил Ивлева, так как полагал, что тот владеетнужной вазой, потом стал охотиться за Алексеем. Парню не повезло: он во что быто ни стало решил добыть вазу для Дианы и сделать ей подарок. Самое ужасное,что ему действительно удалось украсть тот самый экземпляр мэбен, но к моментусмерти он, успел передать его Диане. Таким образом он предопределил и еесмерть.

— А зачем Старый рокер убил Карчинского?

— По той же самой причине: думал, что ваза со свиткаминаходится у него. Об алмазах он скорее всего не знал.

— А как он вообще узнал о том, чем начинена одна из вазмэбен?

— Старый рокер всегда воспринимал чужое благополучиекак личное оскорбление. Менты нашли его дневник, в котором он записывалнекоторые свои мысли и наблюдения. Так вот, оказывается, он уже давно сталнаблюдать за Карчинским, следить за его творческими успехами. Каким-то образомон вычислил, что значительное богатство художника происходит не только от еготаланта, но и еще от чего-то. Знаешь, у всех психов очень живой и острый ум,вот и Старый рокер не исключение. Возможно, ему удалось подслушать какой-торазговор Карчинского, или же он стал свидетелем его действий, в результате чегоон узнал тайну мэбен и с тех пор стал контролировать каждый шаг Карчинского.

— Держу пари, что в той вазе, которую Старый рокерслучайно оставил на лавочке, были алмазы. Герт, мне так это все надоело. Всмысле здесь. Я хочу домой.

— Лежи! — Он замахал руками. — Хватит с тебястрессов.

* * *

В больнице меня продержали еще пару дней, но затем выписали.Я взяла неделю за свой счет и решила отлежаться дома. Затем подумала немного иушла в очередной отпуск. Меня навещали сотрудники нашей редакции, рассказывая опроисходящих на глазах переменах.

Во-первых, Пошехонцев все-таки покинул кресло главногоредактора и исчез в неизвестном направлении. Во-вторых, Ирочка Кривцова ушлаработать на телевидение, а Семен Гузько подался на вольные хлеба. Главнымредактором стала Тамара Сергеевна, чем все, в общем-то, были довольны.В-третьих, вернулась Лилька, которая чувствовала себя в родной редакции какрыба в воде.

Осталось только добавить, что я за время своего отпускапришла в себя и написала статью «Смерть в осколках вазы мэбен». ТамараСергеевна приняла статью без возражений. Кое-кто ее кое-где прочитал, и яполучила предложение от журнала «Для женщин» и приняла его. Приняла я и другоепредложение. Неделю назад мы с Гертом узаконили свои отношения.

И самое главное, что меня навестил человек, которого я былаочень рада видеть. Дядя Сережа Воронцов, немного смущаясь и кашляя в кулак,появился вчера и преподнес мне небольшой сувенир. Я и сейчас смотрю на маленький,искусно вырезанный кораблик с гордо развернутыми парусами. На корме надпись:«Леда», так как бывший морской волк назвал его моим именем. По крайней мере,этот кораблик будет напоминать мне о всем хорошем, что было в жизни и чтонельзя разбить вдребезги, подобно вазе мэбен.