того самого, в отношении которого и проводилось изгнание, — ответил комиссар Барде.

— Именно её старый священник-археолог обнаружил при раскопках в Египте в начале фильма, — подтвердил его молодой помощник.

— На самом деле — в Ираке, но это неважно. Что касается этой статуэтки, говорят, что режиссер Уильям Фридкин, использовал её в качестве скрытого кадра, давя на подсознание, чтобы усилить эффект тревоги у зрителя.

— Ничего себе! Так вот почему мы испытывали волнение, смотря этот фильм.

— Получается, что наличие этой статуэтки в кадре произвело эффект недомогания, которое явно испытали все, и это было преднамеренно подстроено Вивоном Мане?

— Это не так просто, комиссар, и я к этому еще вернусь.

— А «Бойцовский клуб»? Какое он ко всему этому имеет отношение? Это не фильм ужасов, и там нет никаких статуэток.

— Нет, комиссар, это не фильм ужасов, и там нет ни одного изваяния. Господа, вы можете просуммировать всё нам известное в двух словах?

— Ну, это не очевидно, — начал инспектор, — но это больной. Я имею в виду, что центральный персонаж психически болен, он шизофреник. А в конце, чтобы освободиться от своего злобного подобия, у него не было иной альтернативы, кроме как покончить с собой.

— А в этом фильме нет скрытых кадров, месье Гленарсе?

Молодой человек подскочил, он явно не был готов к вопросу психолога.

— Э-э, есть, конечно. Есть несколько изображений персонажа, которого играет Брэд Питт, и они вставлены там по крайней мере четыре раза в течение первых двенадцати минут.

— С какой целью?

— Для того, чтобы усилить идею раздвоения личности, от которого страдает персонаж, сыгранный Эдом Нортоном, — ответил Жан Коберон.

— Таким образом, в обоих фильмах имеются скрытые кадры, подсознательные образы, и связь между ними заключается именно в этом. И к чему нам всё это?

— Монтаж, комиссар.

— Что за монтаж? Этот фильм снят последовательно, как и те, что были получены от серийного убийцы молодых женщин. Кроме того, все сцены сняты в один приём, без перерывов.

— Это правда, комиссар, но разве опытный монтажер удовлетворится тем, что сделает просто фильм, у которого нет никакого второго плана? Мы говорим о подсознательных образах, вставленных при монтаже. Я думаю, что Мане указал нам на то, что нужно искать 25-й кадр.

— Какой еще 25-й кадр? — переспросил инспектор Лямотт.

— В кино, чтобы создать иллюзию движения, кадры идут со скоростью 24 кадра в секунду. И зрение человека способно различать не более чем 24 кадра в секунду. Если вставить 25-й кадр, он будет давать отображение на сетчатку, но вы не сможете воспринимать его сознательно. То есть инородный кадр минует сознание, воздействуя сразу на подсознание. В любом случае, факт остается фактом: наш мозг будет его интерпретировать, но без вашего ведома. Я всё правильно говорю, месье Гленарсе?

— Да, совершенно верно.

— То есть вы утверждаете, что этот фильм содержит такие изображения?

— Да, комиссар. Инспектор, прокрутите-ка нам его медленно, кадр за кадром. Я убеждён, что мы найдём то, что ищем, и очень быстро.

И действительно, достаточно скоро появилось изображение, которое никто не видел, смотря фильм в обычном режиме. Это был другой Мане, он стоял перед комодом, усмехаясь и размахивая топором — оружием, которым были убиты шесть молодых женщин. Всеобщее удивление быстро прошло, и по просьбе комиссара весь фильм просмотрели ещё несколько раз — кадр за кадром, и образ другого Мане был замечен несколько раз.

— Мне очень жаль, месье Гленарсе, но это подтверждает, что ваш отец — это и есть Подглядывающий.

— Но тогда, — уточнил инспектор Лямотт, — почему этим фильмом он, с одной стороны, пытается очистить свое имя и в то же самое время вставляет туда изображения, которые разоблачают его? Как-то это непонятно.

— Если позволите, — заговорил психолог, — я хотел бы отметить, что убийца — его двойник. Этот человек действительно очень болен. Помните, «Бойцовский клуб» и ваше резюме о главном герое: больной, шизофреник. На самом деле, персонаж страдает от ДРИ, то есть от диссоциативного расстройства идентичности. Проще говоря — от раздвоения личности. Это то, что и хотел нам сказать Мане. Ваше прошлое расследование это подтверждает, я прочитал протоколы: Мане имел манию преследования, у него был культ таинственности, а иногда он просто «слетал с катушек». Эти симптомы часто встречаются при расстройствах личности. Он не был самим собой, когда совершал свои преступления, и он не помнил, что он делал. Но потом у него, наверное, возникли сомнения, ведь появилось же каким-то образом это изображение, вероятно, фотография, сделанная им самим, когда он находился в кризисном состоянии. Есть и много других признаков. Он начинает словами: «Меня зовут…» И это так, ибо мы не есть наше имя, и он на самом деле не знает, кто он и кто говорит. Потом он сообщает, что ему легко будет устранить убийцу, и он молит нас, если с ним что-нибудь случится, посмотреть этот фильм и при этом не судить по внешнему виду. Вы были правы, сомневаясь в самоубийстве вашего отца.

— Почему? Я не понимаю.

— Как и в фильме «Бойцовский клуб», убив себя, он убил Подглядывающего. Это действительно единственное убийство, совершенное вашим отцом, — сказал комиссар Барде.

***

Некоторое время спустя полицейский и психолог стояли у окна и провожали взглядом силуэт Тима Гленарсе, удаляющегося по слабо освещённой улице.

— Вы понимаете, комиссар, что существуют две возможные версии, не так ли?

— Да, я это знаю.

— Две версии? — переспросил подошедший к ним инспектор Лямотт.

— Да. Либо Мане уничтожил своего двойника, либо это его двойник одержал верх. Вставка скрытых кадров предполагает, что Мане предполагал второй вариант.

— В любом случае, результат один и тот же. Подглядывающего больше нет. Я нашел свою записную книжку тех времен, и я составил анаграмму от имени Вивон Мане.

Комиссар повернулся к психологу

— Тут есть нечто, что может вас заинтересовать. Это анаграммы. Знаете, это такой прием, состоящий в перестановке букв или звуков определенного слова или словосочетания, что в результате дает другое слово или словосочетание. Он был совершенно болен анаграммами, и он считал, что они позволяют, если они что-то значат, глубже понять личность человека.

— Они также влияют на поведение, но они очень коварны, потому что большую часть времени скрыты. Это — тот же подсознательный образ, сознание его не обнаруживает, но подсознательно это регистрируется. Так вот для Вивон Мане анаграмма такова — вина во мне. Интересно, не правда ли?

— Очень интересно и даже тревожно, — заметил инспектор Лямотт.

Комиссар Барде вздохнул, достал из кармана свою любимую трубку из бриара и повернулся к психологу.

— Теперь Тим