Президент объявил матч открытым.

А далее мир словно сошел с ума, мир пребывал в шоке.

Старик в лиловом плаще, с неподвижным взглядом, не произносящий ни слова, не просто обыграл, а буквально уничтожил лощеного скандинава. Он выиграл матч всухую, без единой ничьей. Такого не могло быть в принципе, но факт налицо.

Многочисленная свита теперь уже бывшего чемпиона мира пыталась по ходу матча устроить скандал, обвинить Савицкого в нечестной игре, что он, мол, пользуется компьютерными подсказками. Но как обвинить? Игорь на протяжении всех партий неподвижно сидел напротив соперника и никуда не отлучался. Весь зал был тому свидетель. Пустили слух, что ФСБ имплантировала ему в голову чип, через который могут передаваться ходы. Вызвали бригаду западных медиков. Они его тщательно осмотрели, но ничего не нашли. В бессильной злобе высказали предположение, что он не принадлежит к человеческому роду, а является инопланетянином.

Вся эта шумиха совершенно не действовала на Игоря. Он спокойно сидел напротив скандинава, и в его взгляде не читалось ни возмущения, ни обиды, ни жажды справедливости. В нем не читалось ничего. После очередной выигранной партии он поднимался с кресла и молча уходил.

Игоря Савицкого провозгласили чемпионом мира по шахматам. Полученный крупный гонорар, как и обещал, он разделил и половину вручил Аниной семье. Его стали приглашать на самые престижные, денежные турниры. Он от всего отказался. И больше до конца жизни не сыграл ни одной партии. Ни одной.

«Большой Хогард»

Валерий опустился на колени. Силы оставили его. Он согнулся в пояснице, его лицо почти касалось красноватых комков, устилающих дорогу. «Все красное, всюду этот проклятый красный цвет: земля, пыль, клубящаяся под порывами ветра, бесконечная пустыня, хоть ей и положено быть желтой, солнце, клонящееся к закату, и оно все в красном мареве. Будь оно все проклято! Когда же конец?» — еле шевелил растрескавшимися губами Валерий. Ему хотелось зарыться в песок и пить, пить, все равно что, хоть эти красные комья. Хотя бы один глоток. Сознание мутилось, он боялся, что скоро оно может его оставить.

«Нужно двигаться вперед, я должен. Проклятый англичанин впереди. Интересно, как далеко впереди? Я обязан его догнать. Только первое место, только 75 тысяч долларов, второе и 30 тысяч мне и даром не нужны, только 75 тысяч… Давай, Валера, поднимайся!» — мысленно командовал он себе.

Тем временем одна из самых престижных международных беговых гонок на выносливость, которая проходила в Южной Африке и носила громкое имя «Коммандос», перевалила за середину. Сами же бегуны называли ее «75 километров ада». Чудовищная жара, пыль, забивающая легкие, воду и все необходимое спортсмены должны были нести на себе в рюкзаках — питательные пункты организаторами предусмотрены не были. Самое паршивое заключалось в том, что данный забег, как среди специалистов, так и самих бегунов, считался вообще бесперспективным. Что ни делай, как ни выкладывайся, а первым ты все равно не станешь. Вторым — пожалуйста, но не первым. Дело в том, что в последние год-два нарисовался один феномен. Англичанин, у которого в мышцах при беге якобы не образовывалась молочная кислота, которая, накапливаясь, вызывает нарастающую усталость. В результате в конце таких сумасшедших ультра-марафонских дистанций, как эта, бегун оказывался буквально неспособным передвигать ноги. «У всех она образуется, — думал про себя Валерий, — а у этого типа, видите ли, нет — генетическая аномалия. Поэтому этот урод якобы может бежать вечно, не уставая. Чушь! — Он в ярости ударил кулаком по красной земле. Чушь! В организме все взаимосвязано. И усталость тоже нужна, она необходима! Без нее бегун изнасилует свою сердечно-сосудистую систему. Сердце просто не выдержит, перекачивая кровь с такой силой и в таких объемах. Так-то оно так, — мелькало в его воспаленном сознании, — но этот гад пока впереди. Я должен, должен сделать его, иначе…»

Валерий с трудом поднялся. В рюкзак он лезть не стал — знал, что последняя бутылка с водой пуста. Начал потихоньку передвигать ноги. Попробовал увеличить темп — получилось. Из-под толстых подошв кроссовок снова вылетали облачка красной пыли. Боковым зрением на обочине дороги заметил табличку: «Осторожно, ядовитые змеи». «Какие, нахрен, змеи, не они страшны, а обезвоживание.

Лучше бы вместо дурацких табличек пункты питания расставили по трассе!»

«Ритм, нужно поймать ритм, это главное, тогда все пойдет легче». Валерий отбросил все мысли и сосредоточился только на беге. Как ни странно, он скоро поймал свой ритм. Все окружающее перестало для него существовать. Он больше не видел ни пустыню по бокам с ее чахлыми кустиками, ни дрожащее красное марево. Теперь он видел только змеящуюся впереди дорогу. Теперь он ощущал только ритмичные, мягкие касания земли и небыстрое, но равномерное перемещение тела вперед. Говорят, во время бега приходят в голову яркие, а порой и гениальные идеи. Какие идеи?! Голова пуста, струйки пота затекают в глаза, а сам ты находишься в состоянии транса. Тобой управляет только ритмичное движение вперед. Если ритм ломается, тогда ты погиб, и в лучшем случае выбываешь из гонки.

Валерий не помнил, сколько он находился в таком состоянии. Он не смотрел на свои новомодные спортивные часы «Garmin», он вообще никуда не смотрел, сосредоточившись только на своих внутренних ощущениях. Знал он точно только одно: что его никто за это время не перегнал. Значит, он по-прежнему остается вторым, впереди только этот английский дьявол. Скотт его зовут. «Скотт — он и есть скот», — мелькнуло в воспаленном сознании Валерия.

Солнце не отступало, хотя дело клонилось к вечеру. «Сколько же будет длиться эта пытка?» — с ожесточением подумал Валерий.

Когда его взгляд оторвался от земли и он посмотрел вдаль, то первой мыслью было: «Ну, все приплыл, начались галлюцинации». Отер с глаз пот, присмотрелся. «Нет, не мираж». Вдалеке маячила одинокая фигура. Судя по тому, как она перемещалась, — фигура бегуна. А это мог быть только англичанин.

Валерий судорожно надвинул на глаза козырек бейсболки, чтобы отгородиться от бьющего в глаза солнца. «Не может быть, мне все это кажется! Ведь у этого парня не вырабатывается молочная кислота, его невозможно догнать, он вообще не человек. Глюки, наверняка глюки!» Однако видение не пропадало. Валерий видел, что постепенно приближается к этому бегуну. «Если бы мы бежали по кругу, то ясно, что это был бы один из безнадежно отставших. Но мы бежим по прямой, по этой адской прямой! Неужели Скотт?»

Англичанин не оглядывался; вот он сделал несколько неуверенных шагов и вдруг остановился, согнулся пополам, опираясь руками о