Анна Дмитриевна улыбнулась.

– Мы с доктором Лихтенбергом – давние друзья. Кстати, это он обучил меня навыкам гипноза.

* * *

Итак, мой читатель, Лиза осталась жива. Чтобы понять, что случилось на самом деле, вернемся в то апрельское утро, когда она пропала.

После ухода великого князя Лизе стало плохо. Стены давили, потолок, казалось, вот-вот обрушится. Словно во сне, почти не осознавая происходящее, она устремилась на улицу. Испуганная служанка попыталась было остановить девушку.

– Не волнуйся, Меланьюшка, я скоро. До церкви дойду только, – сказала Лиза, выходя в открытом летнем платье на улицу.

Служанка кинулась за ней с теплым пальто – Лиза подержала его в руках и вернула обратно. Она направилась к родной Пантелеймоновской церкви. Но желание войти внутрь – мелькнуло и пропало. Там – пасхальная служба, все люди радуются. Христос Воскресе! А ее сердце рвалось на части. Представила лица родителей, когда они ее увидят, и прошла мимо.

Девушка вышла на набережную Фонтанки. Прямо напротив нее, на другом берегу располагался Летний сад, уже начинавший зеленеть. Прошедшим ноябрем – кажется, еще совсем недавно, она встречалась там с Николаем. Но… Снег давно растаял, теплые ветра унесли ее морозное счастье. И сейчас любимый гуляет там с другой.

По левую руку, в отдалении, за поворотом реки – ее alma mater, Екатерининский институт. Спокойно и надежно стоит он, простираясь вдоль Фонтанки и словно обнимая набережную. Захотелось туда – снова почувствовать себя маленькой девочкой. А еще – укрыться в родных стенах от невыносимых душевных страданий. Лиза направилась к институту. По дороге она вспоминала особый уклад институтской жизни в пасхальную неделю, просветленное настроение ее подруг после праздничных служб. Нет, не могла она нести свою боль туда. Негоже омрачать этот светлый праздник! Тем более, что ей это не поможет.

Еще несколько шагов – и перед ней открылся Невский проспект. Довольные петербуржцы прогуливались, одетые почти по-летнему, жмурясь на солнце как довольные коты. Весело дребезжала конка. (Лет десять тому назад горожане были взбудоражены неслыханным новшеством. По Невскому проспекту проложили рельсы и открыли конно-железную дорогу. Экипажи были одноэтажные и двухэтажные с империалом. Первое время все стремились обязательно прокатиться на конной железной дороге. Выстраивалась длинная очередь из желающих, иной раз, рельсовые экипажи брали с боем. Ныне ажиотаж несколько поутих. Но по-прежнему было модным проехать по Невскому в империале. А в теплый апрельский день там не было свободных мест.)

Лиза перешла Аничков мост. Ее расстроенное лицо резко контрастировало с благодушием гуляющей публики. Дойдя до дворца, она постояла немного в раздумье, потом повернула обратно на набережную Фонтанки и двинулась по направлению к Летнему саду.

Летний сад был полон респектабельной публики, неторопливо вышагивающей по тенистым аллеям. Девушка вошла, немного замедлила шаг. Потом и вовсе остановилась, оглядываясь. Наконец, видимо, приняв решение, направилась по дорожке, огибающей знаменитый пруд. Красота природы и живописные наряды встречных дам не занимали ее. Она шла, внимательно всматриваясь в лица идущих навстречу, постоянно оборачивалась.

Вдруг она дернулась, метнулась в сторону и застыла. Глаза ее впились в идущую навстречу пару: молодой человек в светлом сюртуке и девушка, которая, кокетливо улыбаясь, опиралась на его руку. Девушка – та самая, что была на последнем балу Масленой недели. Она помнила ее имя – Фанни Лир. Николай, чуть склонившись, рассказывал ей что-то увлекательное. Они прошли мимо, не заметив Лизу, стоявшую на краю аллеи.

Молодые люди давно исчезли в толпе гуляющих, а она все еще смотрела им вслед. Очнувшись через некоторое время, она невидящими глазами посмотрела вокруг и сосредоточенно пошла к выходу.

– Сударыня, – вдруг окликнули ее.

– Сударыня, Елизавета Александровна, постойте! – настойчивый женский голос пробился сквозь оцепенение.

Обернувшись, Лиза увидела даму в светло-зеленом манто, которая показалась ей знакомой. Лиза пыталась сообразить, где же она ее видела. Наконец, смутно припомнились ярко-алое бархатное платье и короткий разговор на рождественском балу. Девушка сделала легкий книксен и хотела идти дальше, но почувствовала, что ее взяли за руку.

– Дорогая, что у вас с лицом? Нельзя ходить по улице с таким отчаянием в глазах!

И тут, словно лопнувшая струна, долго сдерживаемое рыдание прорвалось наружу, и из глаз Лизы потекли слезы. Дама взяла ее под руку и быстро повела к выходу из сада. Туда, где стояла ее карета.

Дама, проявившая участие к бедной девушке, – была княгиня Анна Дмитриевна Волховская. Ей суждено сыграть ключевую роль в дальнейшей судьбе Лизы.

* * *

Воспоминание о встрече с княгиней на балу стало последним проблеском сознания Лизы. Оказавшись в карете, она забилась в истерике, слезы лились не переставая. Княгиня приняла решение везти Лизу в свой особняк. Там она дала девушке капель и поручила своим служанкам уложить ее. Но наступило ухудшение – она снова впала в беспамятство. Потребовалась помощь врача.

Весь вечер и всю ночь Анна Дмитриевна не отходила от Лизы. Та бредила. Из ее бессвязного бреда, как из кусочков мозаики постепенно складывалась картина произошедшего. Так княгиня начала догадываться о том, что случилось. На следующий день, оставив у постели больной доктора и служанку, княгиня отправилась к родителям Лизы.

* * *

– К вам княгиня Волховская, – объявила Меланья.

Войдя в гостиную, Анна застала Александра Васильевича, метавшегося взад и вперед. Вид его был ужасен: всклокоченные волосы, трясущиеся руки и совершенно безумный взгляд.

– Лиза жива, – вместо приветствия произнесла она.

– Кто вы? – опешил Лазарев.

– Лиза жива, с ней все будет хорошо. Она у меня.

Из него словно вынули пробку. Слезы, бессвязные слова хлынули широким потоком.

– Боже! Благодетельница! Родная вы наша, – он кинулся целовать ей руки, потом спохватился. – Маша! Маша! Надо ей скорей сказать. – И убежал во внутренние комнаты.

Княгиня осмотрелась. Книжный шкаф, рояль, заваленный нотами, картины на стенах в самодельных рамах. Мольберт с незаконченной работой.

Вернулись родители. Их чувства с трудом поддаются описанию. Они уже считали свою дочь погибшей – и тут такая благая весть!

– Как Лизонька? Где она? Что с ней? Можно ее увидеть? – наперебой спрашивали они.

Княгиня ответила не сразу.

– Лиза ведь была больна некоторое время, правильно?

– Да, но мы надеялись… Неужели ей стало хуже!

– Случился рецидив ее болезни. Но теперь, я думаю, опасность миновала. Сегодня ночью мы с доктором Лихтенбергом действительно опасались худшего…

– О Боже, – простонала Мария Ипатьевна.

– Но теперь ей лучше, не волнуйтесь!

– А как она оказалась у вас?

– Мы встретились в Летнем саду.

– В Летнем саду! – вскричала матушка. – Что она там делала?

– А ведь его высочество тоже говорил про Летний, – мрачно проговорил