2

Девушка открыла дверцу, но не стала сразу залезать в кабину,а уставилась на Стива своими большими синими глазами.

— Вы хороший человек? — спросила она.

Стив обдумал вопрос, потом кивнул:

— Да, полагаю, что да. Два или три раза в день я люблювыкурить сигару, но я никогда в жизни не ударил собаку, если она не бросаласьна меня, и каждые шесть недель посылаю деньги своей маме.

— И вы не собираетесь распускать руки?

— Нет, — с улыбкой ответил Стив. Ему нравилось, что онасмотрит на него, широко раскрыв глаза, не отрывая взгляда от его лица. Словномаленький ребенок на веселые картинки. — В этом вопросе я могу себяконтролировать.

— И вы не маньяк-убийца?

— Нет, но с чего вы взяли, что я бы признался, если бы былим?

— Я, наверное, прочитала бы это по вашим глазам. — Она чутьулыбнулась. — Я экстрасенс. Не такой уж сильный, но кое-что могу. Есть у меняшестое чувство.

Мимо пролетел рефрижератор. Водитель не снимал руку склаксона, хотя Стив выкатил «райдер» на обочину, а встречных машин не быловидно. По наблюдениям Стива, в жизни встречаются люди, у которых руки так итянутся или к клаксону, или к концу. И они постоянно нажимают то на одно, то надругое.

— Хватит вопросов, барышня. Хотите, чтобы вас подвезли, илинет? Мне пора ехать. — По правде говоря, он находился гораздо ближе к боссу,чем тот мог бы одобрить. Маринвиллу нравилось думать, будто он едет по Америкев полном одиночестве. Мистер Свободная Птичка, вырвавшаяся из клетки. Стивполагал, что именно в таком настроении Маринвилл и должна писать свою книгу.Ощущение полной свободы, что может быть лучше. Но и он, Стивен Эндрю Эмес изЛаббока[25], должен делать свою работу, которая состояла в том, чтобы Маринвиллписал свою книгу за компьютером, а не на больничной койке или, не дай Бог, вгробу. С его точки зрения, проблема решалась просто: держись поближе к боссу ине позволяй ситуации выйти из-под контроля. Поэтому его отставание отМаринвилла не превышало семидесяти миль, хотя уговаривались они на стопятьдесят. Но босс этого знать не мог, а потому не имел ничего против.

— Так поехали. — Она запрыгнула в кабину и захлопнуладверцу.

— Премного вам благодарен, булочка. Я тронут вашим доверием.— Стив убедился, что дорога свободна, и вырулил на асфальт.

— Не зовите меня так. Это сексуально.

— Булочка — сексуально?

Девушка поджала губы.

— Не зовите меня булочкой, а я не буду звать вас тортом.

Стив расхохотался. Ей, возможно, это и не понравилось: но онне мог сдержаться.

Искоса глянув на девушку, он увидел, что она тоже смеется,снимая рюкзак, и решил, что все нормально. Он прикинул, что рост у нее пятьфутов шесть дюймов, а весит она при ее худобе никак не больше ста фунтов,скорее даже девяносто пять. Безрукавка, которую она носила, позволяла любому,кто сидел сбоку, обозревать ее грудь. Так что оставалось только удивляться,почему она опасалась столкнуться с насильником в кабине «райдера». С другойстороны, смотреть было не на что: бюст даже не нулевой номер, а скорее минуспервый. Украшала безрукавку улыбающаяся черная физиономия на фоне сине-зеленыхпсиходелических разводов. Поверх этой физиономии, складываясь в ореол, шлислова: «СДАВАТЬСЯ НЕ СОБИРАЮСЬ!».

— Вам, должно быть, понравился Питер Тош, — заметиладевушка. — Не могли же вы заглядеться на мои сиськи.

— Я работал с Питером Тошем, — ответил Стив.

— Не может быть!

— Может. — Он глянул в зеркало заднего обзора и обнаружил,что Эли уже скрылся из виду. Просто удивительно, как быстро в здешних краяхменяется ландшафт. Стив решил, что, будь он юной девушкой, которая ловитпопутки, он бы тоже задал пару-тройку вопросов, прежде чем залезть в кабину кнезнакомому мужчине. Не то чтобы из этого вышел какой-нибудь толк, но на всякийслучай. Ведь в пустыне могло случиться что угодно.

— И когда вы работали с Питером Тошем?

— В восьмидесятом или восемьдесят первом. Точно не помню.«Мэдисон-сквер-гарден», потом Форест-Хиллз. В Форест-Хиллз компанию Тошусоставил Дилан.

Девушка взирала на него с изумлением, однако в глазах ее небыло ни тени сомнения.

— Однако! А что вы делали?

— Помогал ставить декорации. Потом занимался подготовкойэлектроаппаратуры. А теперь…

Действительно, чем он занимается теперь? Уж во всяком случаеэлектроаппаратуру к концертам не готовит. Сопровождает знаменитостей. Иной разберет на себя функции, психоаналитика. И уж конечно, работает Мэри Поппинс,только в образе хиппи с длинными каштановыми волосами, в которых уже началапробиваться седина.

— Теперь у меня другие дела. А как вас зовут?

— Синтия Смит. — Она протянула руку.

Стив ее пожал. Кисть длинная, легонькая, с тонкимикосточками. Похожа на птичью лапку. — Я Стив Эмес.

— Из Техаса.

— Да, из Лаббока. Наверное, акцент чувствуется, правда?

— Есть немного. — Синтия широко улыбнулась. — «Вырви парняиз Техаса, он…»

Куплет они допели вместе, улыбаясь друг другу уже какдрузья. Так случается часто, когда люди встречаются на пустынных дорогахАмерики, проложенных по забытым Богом медвежьим углам.

3

Синтия Смит принадлежала к непоседам, к которым, впрочем,относил себя и Стив, хотя он уже мог считаться ветераном. Естественно, нельзяпровести немалую часть сознательной жизни в музыкальном бизнесе и не статьнепоседой. Впрочем, он не видел в этом ничего зазорного. Синтия рассказала ему,почему опасается мужчин: один чуть не оторвал ей левое ухо, а другой не такдавно сломал нос.

— И тот, кто покусился на мое ухо, мне нравился, — добавилаона. — К ушам я отношусь очень трепетно. К носу тоже, я думаю, по носу можносудить о характере человека, но уши мне дороже. Не знаю почему.

Стив посмотрел на ее ухо.

— Если уж тебе так дороги уши, — на ты они перешли, спевпесню о техасском парне, — почему ты не отрастишь волосы? Прикрыла бы их.

— Никогда. — Синтия взбила волосы и наклонилась вправо,чтобы посмотреться в боковое зеркало. Половина волос, обращенная к Стиву, былазеленой, вторая — оранжевой. — Моя подружка Герт говорит, что я выгляжу, какбедная сиротка Энни. Поэтому я ничего менять не хочу.