Стив Эмес нарушал одну из пяти заповедей, кстати сказать,последнюю в списке. Пять заповедей были ему вручены месяц тому назад, но неГосподом Богом, а Биллом Харрисом. Они сидели в кабинете Джека Эпплтона. Впоследние десять лет все книги Джонни Маринвилла шли через Эпплтона. Онприсутствовал при передаче заповедей, но в разговоре принял участие разве что всамом конце, а так просто сидел, разглядывая свои ногти. Сам мэтр отбылпятнадцатью минутами раньше, с высоко поднятой головой и развевающейся гривойседых волос, заявив, что у него назначена встреча в художественной галерее вСохо[23].

— Все эти заповеди начинаются со слов «ты не должен», и, ядумаю, тебе не составит труда их запомнить, — изрек Харрис. Это был невысокий,полноватый, похоже, безвредный человечек, который, однако, держался скоролевским достоинством. — Ты меня слушаешь?

— Слушаю, — кивнул Стив.

— Первое, ты не должен с ним пить. Какое-то время он непьет, по его словам, пять лет, но он перестал ходить на встречи «Анонимныхалкоголиков», а это плохой признак. Но даже когда он еще туда ходил, Джоннииной раз позволял себе рюмку-другую. Однако один он пить не любит, поэтому,если он предложит тебе составить ему компанию после тяжелого дня на «харлее»,ты должен ответить отказом. Он может начать настаивать, говоря, что это твояработа, но ты все равно должен отказать ему.

— Нет проблем, — ответил Стив.

Харрис пропустил его слова мимо ушей. Он произносил речь ине желал отвлекаться.

— Второе, ты не должен снабжать его наркотиками. Чтоб ниединого «косяка». Третье, ты не должен искать для него женщин… а он можетпопросить тебя, особенно если заприметит смазливую мордашку на одном изприемов, которые я организую для него на маршруте. Если он сам добудет женщину,спиртное или наркотики, это его личное дело. Но ты ему не помогай.

Стив уже хотел сказать Харрису, что он не сутенер и чтоХаррис, должно быть, перепутал его с собственным папашей, однако решил в даннойситуации обойтись без грубостей и промолчать.

— Четвертое, ты не должен прикрывать его. Если он начнетпить или баловаться наркотиками, особенно если у тебя появятся основаниядумать, что он опять взялся за кокаин, немедленно связывайся со мной. Ты понял?Немедленно!

— Я понял, — ответил Стив, однако это еще не значило, что онвыполнит все то, о чем его просят. Он решил, что хочет принять участие в этомпроекте, несмотря на связанные с ним проблемы, а скорее именно из-за этих самыхпроблем, ведь без них жизнь теряет остроту. Но его решение отнюдь не означало,что он готов выполнять все указания этого пузатого недомерка с голосомпереросшего ребенка, который всю свою взрослую жизнь пытался расквитаться задействительные или мнимые обиды, нанесенные ему на игровой площадке начальнойшколы. И хотя Джон Маринвилл тоже не подарок, Стив ничего против него не имел.А вот Харрис… Харрис дело другое.

В этот момент Эпплтон наклонился вперед и внес в разговорсвою лепту, прежде чем агент Маринвилла успел перейти к пятой заповеди.

— Какое впечатление произвел на вас Джонни? — спросил он. —Ему пятьдесят шесть лет, вы знаете, и он не слишком баловал свой организм,особенно в восьмидесятых. Трижды попадал в реанимацию, два раза в Коннектикуте,один раз здесь. Дважды с передозировкой наркотиков. Тут я не открываю каких-тотайн, пресса все это довольно долго мусолила. Последний раз Джонни попал вбольницу после неудачной попытки самоубийства. Вот об этом никто не знает. И япрошу вас держать эту информацию при себе.

Стив кивнул.

— Так что вы скажете? — спросил Эпплтон. — Он действительносможет протащить этот мотоцикл, весящий добрых полтонны, от Коннектикута доКалифорнии, по пути приняв участие в двадцати или больше встречах ипрезентациях? Я хочу знать ваше мнение, мистер Эмес, потому что лично ясомневаюсь в успехе.

Стив ожидал, что Харрис бросится в бой, защищая железныездоровье и волю клиента, но Харрис предпочел промолчать. Может, он не так уж иглуп, подумал Стив. А может, испытывает к этому клиенту какие-то человеческиечувства.

— Вы, парни, знаете его лучше меня. Черт, да я впервыевстретился с ним две недели назад и не читал ни одной его книги.

По лицу Харриса Стив понял, что вторая часть фразы того неудивила.

— Именно поэтому я и спрашиваю вас, — ответил Эпплтон. — Язнаю Маринвилла с 1985 года, когда он еще тусовался в высшем свете, Билл — с1965-го. Джонни — это Джерри Гарсия литературного мира[24].

— Неудачное сравнение, — вставил Харрис.

Эпплтон пожал плечами:

— Как говаривала моя бабушка, свежему глазу виднее. Такскажите мне, мистер Эмес, ему это по силам?

Стив пришел к выводу, что вопрос серьезный, даже ключевой,поэтому подумал с минуту, прежде чем ответить. Эпплтон и Харрис его неторопили.

— Ну, я не знаю, сможет ли Маринвилл есть сыр напрезентациях и держаться подальше от вина, а вот насчет того, доберется ли онна мотоцикле до Калифорнии… Вероятно, да. Парень он еще крепкий. И силенок унего, похоже, побольше, чем у Джерри Гарсия перед смертью. Я работал с многимирокерами моложе Маринвилла лет на двадцать пять, которые были отнюдь нездоровее его.

Однако Эпплтон все еще сомневался.

— А больше всего меня радует выражение его лица. Он хочетехать в Калифорнию. Хочет вырваться на дорогу, дать кому-то под зад, записатьчьи-то имена. И… — Стив подумал о своем любимом фильме «Омбре» с Полом Ньюменоми Ричардом Буном, который он смотрел по видео не реже раза в год, и улыбнулся.— Мне он кажется человеком с крепким стержнем.

— Ага. — Эпплтон, похоже, его не понял. Стива это неудивило. Если у Эпплтона и был когда-либо крепкий стержень, он лишился его запару лет до выпускного вечера в Экзетерс, или Чоутс, или в другомпривилегированном учебном заведении, где его научили носить блейзеры и полосатыегалстуки. Харрис прокашлялся.

— Если мы с этим покончили, перейдем к последней заповеди…

Эпплтон застонал. Харрис повернулся к Стиву, делая вид, чтоне слышит.

— Пятая, и последняя, заповедь, — повторил он. — Ты недолжен брать попутчиков в кабину твоего грузовика. Ни мужчин, ни женщин,особенно женщин.

Именно поэтому Стив Эмес не колебался ни секундах, когдаувидел девушку, стоявшую на обочине на выеме из Эли. Худенькую девушку сосбитым набок носиком и волосами, выкрашенными в два цвета. Просто ввернул наобочину и остановился.