Господи, что делал старик здесь, рядом с трупомбурро, — если предположить, что он уже валялся здесь, когда он приезжалсюда? И где цилиндр от сигары? Ромстед вернулся к пиршественному столустервятников и принялся изучать дюйм за дюймом землю, в надежде найти хотьмалейшую зацепку, которая подскажет, где искать ответы на все этимногочисленные загадки. Несколько раз он натыкался на следы каблуков, однакоземля была слишком твердой, чтобы определить, принадлежали ли они одним и темже ботинкам. Солнце палило нещадно, и пока Ромстед не отошел от скелета, онедва мог дышать от невыносимой вони. Совершенно ясно, что бурро сюда непритаскивали — нигде не осталось следов от колес, но Ромстеда интересовалодругое. Прошло целых десять минут, пока он сделал еще одну находку; на этот разэто был не цилиндр от сигары, но Ромстед уже знал, что не найдет его, идогадывался почему.

Это была полоска пластика или пропитанного парафином картоначуть более дюйма длиной и около дюйма шириной, слегка изогнутая с одного конца,зазубренная и опаленная по краям. Глядя на этот ошметок, Ромстед мог себепредставить только гильзу от дробовика или динамитную шашку, но судя помаркировке, полоска имела другое происхождение. На завившемся конце стоялзначок «плюс», а на другом, оборванном и обугленном, можно было разобратьстрочные буквы: «fcb». Есть ли в английском языке слова, оканчивающиеся на«fd»? Ромстед не сумел припомнить ни одного. Он сунул пластинку в карманрубашки.

От трех банок из-под пива было еще меньше толку. Ромстеднашел их, когда находился уже в пятидесяти ярдах от бурро. Они случайнопривлекли его внимание, когда на них упал луч солнца. Он подошел к ним. Банкибыли новыми и блестящими, их недавно опорожнили и связали друг с другомкоротким куском мягкой медной проволоки, наподобие самодельной погремушки дляребенка, которую можно таскать за собой. Ромстед извлек банки из куста полыни инедоуменно покачал головой.

Все это не имело никакого смысла. Банки свидетельствовалилишь о том, что здесь на протяжении нескольких дней находились нормальные люди,а не какие-то особенные существа, добывающие себе пропитание из воздуха — вродеорхидей или лишайников. Однако оба этих факта Ромстед уже установил, когданаткнулся на колпачок от сигарного цилиндра. Зашвырнув банки обратно в кусты,он вернулся к машине и снова поехал к дому. Одно из двух: или они увезли весьмусор с собой — в таком случае ему ничего не удастся найти; или же оттащили подальшеот дома, а потом сожгли или закопали.

Оставив машину в тени деревьев на заднем дворе, Ромстедотправился на поиски мусора, прихватив с собой бинокль. Поначалу земля быларовной, но примерно через двести ярдов начался подъем. Вскарабкавшись поневысоким уступам наверх, Ромстед повернулся, приставил бинокль к глазам иосмотрел плоский участок между домом и тем местом, где он сейчас находился.Ничего. Он прошел еще немного вперед вдоль одного из извилистых оврагов. Потзаливал лицо. Начинала мучить жажда, и Ромстед пожалел, что не напился вдовольперед тем, как отправиться сюда. Из зарослей полыни выскочил заяц и вприпрыжкуумчался прочь. Чуть севернее над скалистой грядой поднимались колеблющиесяволны раскаленного воздуха. Спустя полчаса, когда Ромстед отошел от дома уже надобрых четверть мили, он наконец нашел то, что искал.

Глубокий и узкий сток — шириной всего в шаг и глубиной футовв двенадцать — ответвлялся от одного из оврагов, а на его дне, наполовинуприкрытые сухими кустами перекати-поля, виднелись остатки костра, грудапочерневших жестянок и битых бутылок. Ромстед отыскал место, где можно былоспуститься в овраг, и полез в этот узкий сток.

Втиснувшись в него, он окунулся в жаркую духоту и двинулсявперед, сбивая по пути засохшие шарики перекати-поля.

Отыскав короткую палку, оставшуюся от костра, Ромстедпринялся ворошить кучу, разделяя и сортируя ее содержимое. Все надписи набанках обгорели, но по крайней мере дюжина из них была из-под консервов, —крышки на них удалили механическим консервным ножом. К ним прибавилось семьжестянок от сока с пробитыми крышками и сорок пять банок от пива. Откладывая всторону пивные банки, Ромстед остановился в замешательстве. Девять из нихоказались связанными короткими кусками медной проволоки — три в одной связке ишесть в другой; точно как те, найденные им на пустыре.

Ромстед отбросил их в сторону. Над этой загадкой можно будетполомать голову и потом. В куче обнаружилось несколько помятых подносов изалюминиевой фольги — видимо, от какой-то замороженной еды, баночка от горчицы ибанка от соленых огурцов, а также осколки двух бутылок, скорее всего из-подвиски. Потом Ромстед извлек большую пряжку. Она почернела от огня, а то, к чемуее крепили, сгорело полностью. Затем он выудил короткий кусок медного провода ссплавившейся изоляцией. И снова пряжка, той же формы и того же размера, ещенесколько обрывков провода, и наконец в самом низу он нашел то, чтоискал, — цилиндрические футляры для сигар. Они были сплющенными, помятыми,обожженными со всех сторон, однако не оставалось никаких сомнений, что они отсигар «Упманн». На некоторых можно было прочитать даже несколько букв. Всего ихнабралось двадцать три. Ромстед отшвырнул палку и выпрямился.

Невозможно определить, сколько людей побывало здесь и некурил ли кто-нибудь из них сигары, как и его отец. Но даже в этом случае, судяпо количеству банок, они должны были прожить здесь около пяти дней. Очевидно,они привозили с собой все необходимое, включая холодильник и плиту; тогда возможно,что та машина, что потяжелей, была походным пикапом. Надежды на то, что кто-тозаметил их, пока они находились здесь, почти не было. Это место нельзяразглядеть с дороги. Однако кто-нибудь мог видеть, как они приезжали илиуезжали отсюда. Теперь надо как можно быстрее сообщить о своей находкеБрубейкеру, чтобы тот начал опрашивать людей, регулярно пользующихся этойдорогой. Ромстед выбрался из оврага. Его лицо заливал пот, рубашка прилипла ктелу.

Он направился к дому, но не успел сделать и нескольких шагов,как увидел, что на большой скорости к дому неслась машина. Спрыгнув обратно вовраг, Ромстед поднял висевший на шее бинокль. Спортивная машина. Он не успелтолком разглядеть ее, как она скрылась из виду за деревьями. Оставалось толькодожидаться, когда машина снова выедет на открытое место у дома. И через минутуРомстед узнал «порше» Боннера.

Резко затормозив, Лью Боннер собственной персоной вывалилсяиз машины и стремглав помчался к дому, прижался к простенку между окнами, и тутРомстед разглядел у него в руке плоский автоматический пистолет. Боннер неувидит его машину, пока не завернет за угол. Пот слепил глаза, так что емупришлось опустить бинокль, чтобы протереть их. Когда он снова поднес его кглазам, Боннер скользил вдоль стены, намереваясь заглянуть в окно кухни.

Потом он поднялся на крыльцо и толкнул дверь, вошел внутрь.«Да, этот парень не из трусливых, — подумал Ромстед, — не боится, чтокто-то поджидает его внутри, чтобы размозжить башку. Для этого требуетсянедюжинная смелость или дикая, ослепляющая ярость». Он уже обратил внимание,что Боннер одет в темный костюм, белую рубашку и галстук; видимо, приехал прямос похорон сестры.