— Лично я считаю, — заявил Брубейкер, — чтоони позвонили Боннеру сегодня утром и заманили на ранчо, потому что он сорвалсяс места прямо с похорон сестры, даже не переодевшись. Но теперь мы этого уженикогда не узнаем. Как и то, о чем таком он разузнал в Сан-Франциско или о чем— как они боялись — мог бы узнать. В этом-то и состоит вся прелесть ситуаций,когда дилетанты берутся показать полиции, как надо браться за дело. Господи,разумеется, они не просиживают свои задницы до онемения конечностей, не тратятуйму времени на составление отчетов — как безмозглые копы, и даже не утруждаютсебя тем, чтобы ставить кого-нибудь в известность о своих намерениях. —Брубейкер выдернул сигару изо рта, словно собирался в сердцах швырнуть о стену,но выругался и снова вставил ее между зубами.

— Но ведь он отдал вам письмо, — сказалРомстед. — Когда оно пришло и, главное, что в нем говорится?

— Письмо мы получили вчера утром, — ответилБрубейкер. — Можете прочесть, поскольку оно имеет отношение к вашемуотцу. — Он вытащил письмо из беспорядочной кучи на столе и передалРомстеду.

Оно было написано шариковой ручкой на листе дешевой бумаги.Ромстед прочел письмо.

«Дорогая Джери!

Для одного человека тут вполне достаточно, при нынешнихобстоятельствах это все, чем я могу поделиться с тобой. Но ты легко достанешьсебе еще в том месте, где — как я тебе говорила по телефону — я это припрятала,т.е. в машине старика. Ради Бога, больше не звони сюда. Если я еще раз скажу,что ошиблись номером, он догадается, кто это. А если он заподозрит, что я знаю,где ты, то выбьет это из меня; и не думай, что он не посмеет или не станетэтого делать.

Дебра».

Глубоко вздохнув, Ромстед положил письмо на стол:

— Значит, он все-таки выбил это из нее. Брубейкер унылокивнул в ответ:

— А что показала экспертиза? Наркотик был разбавлен?

— Да. Но она все равно умерла от передозировки. И,похоже, она не сама себя ширнула.

— Нет, — подхватил Ромстед. — Конечно нет.Если отрава находилась в машине, где-то за подушками сидений, то комод — лишьинсценировка. А в таком случае и все остальное — тоже. Они там ее и поджидали.Они знали, что наркоманка в конце концов появится в том месте, где естьнаркотик. А вы узнали номер телефона?

— Мы иногда тоже думаем о таких вещах, — усталоответил Брубейкер. Он взял другой лист бумаги. — Джери вернулась домой впрошлый вторник и наверняка привезла с собой достаточно зелья, чтобыподдерживать тонус в течение нескольких дней, но к понедельнику у нее началасьлегкая ломка. Вечером того же понедельника, после того как Боннер ушел наработу, по этому номеру в Сан-Франциско с интервалами от двадцати до тридцатиминут было сделано пять междугородных звонков. Возможно, несколько раз трубкубрал мужчина, а может, и сама Дебра, но он все еще был дома, и ей приходилосьговорить, что ошиблись номером. Боже милостивый, до чего надо докатиться, чтобызвонить домой человеку, который ищет тебя, чтобы убить! Вот что значит бытьнаркоманом. — Покачав головой, Брубейкер продолжил:

— В любом случае, на пятом звонке они с Деброй должныбыли переговорить, и Дебра сообщила о запасе, который спрятала в машине вашегоотца, и, возможно, пообещала прислать еще, если сможет.

Мне кажется, тогда вечером Джери еще не думала забираться вдом, но тридцать часов ломки — и у нее отпали все сомнения. В таком состоянииона запросто могла взять штурмом Форт-Нокс[15], вооружившисьбананом. И в среду, где-то после двух ночи, как только Боннер заснул, онанаправилась туда. А тем временем Дебра подвергалась обработке и рассказала обовсем; так что этот тип уже ждал Джери. Хотя конечно же не догадывался о письме.

Полиция Сан-Франциско узнала имя и адрес в телефоннойкомпании. Дж. Л. Стэйси — имя скорее всего вымышленное; меблированные комнатырядом с Норт-Бич. Когда они приехали туда, пташки бесследно упорхнули.Разумеется, Боннер не мог об этом знать; мне кажется, он действовал вслепую,пытаясь отыскать кого-нибудь, кто знал что-то о Дебре.

Да, кстати, раз уж у нас зашла речь о телефонных звонках, тедва, что сделал ваш отец… — Брубейкер извлек из свалки на столе еще одинлистик. — Шестого июля в семь утра Винегаарду и десятого июля в десятьпятнадцать Рихтеру, — он звонил по своему домашнему телефону. Так что, чембы он там ни занимался у «Ван Сикля», в понедельник ваш отец вернулся домой, апотом уехал Бог знает куда, пока утром двенадцатого не появился в банке.

— Никуда он сам не ездил, — заявил Ромстед. —Его увезли. Похитили.

Брубейкер встал и принялся нервно расхаживать по кабинету.

— Боже ты мой, неужели я похож на сводника или клоуна,откусывающего головы цыплятам между номерами! Послушайте, Ромстед, киднеппинг —федеральное преступление, и если бы у нас имелось хоть малейшее доказательство,что мы имеем дело с киднеппингом, то непременно обратились бы в ФБР. На самомделе я говорил с ними, но после разговора с Рихтером они сказали, чтобы я невалял дурака. Должно быть, решили, что у меня поехала крыша. А Рихтер, ужповерьте мне, здорово позабавился. Говорит, что собирается записать всю этуисторию на память. Сначала у него побывал Сэм Боллинг, затем полицияСан-Франциско, потом вы, потом ФБР и наконец я.

Так что, может быть, я и ошибался, подозревая вашего отца вторговле героином, но в любом случае я не имею ни малейшего представления, чтоон делал на ранчо «Старый Ван Сикль» или на что употребил эти двести пятьдесяттысяч долларов. Нет никаких доказательств, что его возили туда насильно. Да икак, черт побери… — Брубейкер рухнул в кресло и хлопнул ладонью постолу. — Как, черт побери, скажите мне на милость, его могли похитить,если он сам пришел в банк за деньгами — к тому же один?

— Не знаю, — ответил Ромстед. — Но собираюсьразузнать. — Он встал.

— Что ж, воля ваша, я не в силах что-либо запрещатьвам. А вы слышали старую байку об охотнике, который выслеживал тигра вджунглях?

Ромстед кивнул:

— Да, слышал.

— Так вот, на вашем месте я бы почаще оглядывался.Следы другого тигра могут оказаться гораздо ближе, чем вы думаете.

Ромстед вернулся в мотель и позвонил Майо. Она схватила трубкупосле первого же звонка, и, услышав ее голос, он вздохнул с облегчением.

— Я целый день не находила себе места от беспокойства.

— Но не до такой степени, чтобы не пойти прогуляться сдругим мужчиной. Я пытался дозвониться до тебя где-то около одиннадцати.