все каких-никаких, но ведь и сил. Да и если уж прям и не удостоившись этим его полного уважения, то и хотя бы не резкого отпора при уже прямо-таки и в разы возросших же интересе и внимании, и пусть все еще граничащих с иссякающим так же все терпением, но уже и не так быстро, как раньше.

— Нет, ты дослушаешь и только после, потом… и если же вдруг что и именно не услышишь… вставишь свое фи! Да и если это потребуется, как и ты же сам этого захочешь, конечно… — и тут же опустила руку, специально проследив за своим же движением, как и слегка лишь затем коснувшись его собственной руки на своем боку. И с первыми же мурашками спрятала уже и обе свои руки в передние карманы брюк, сжав ладони в кулаки, чуть надавив еще и квадратными ногтями на кожу их: чтобы вновь собраться и вернуться же к тому, на чем ее прервали. И только же тогда, спустя мгновение, как и поймав же наконец нить своего повествования, вернулась спокойным и даже почти удовлетворенно-умиротворенным карим взглядом к нему. Разливаясь при этом еще параллельно и ровно таким же голосом с легкостью и свободой озона. И с только лишь небольшой, еле различимой кислинкой свежескошенной травы. — Перешагни хоть раз в своей жизни себя же и со своей же все гордостью, если и не гордыней, да и если действительно нет, и спроси уже его и у него: «кого ты любил и любишь до сих пор больше?». Прослушай и дослушай его ответ… И только лишь затем — услышь. Ведь он только и на поверхности отшутится, ответив «картины» или «себя любимого» и посмеется же, а то и вдвойне, но и при этом же еще внутренне, зная же для чего и кого, как и почему именно, считав это сразу же, был задан вопрос — ответит правильно: не сделав и саечки в сторону кого-то из! Так было, так есть и так будет всегда… Но ты же это и сам же прекрасно знаешь, не правда ли, понимаешь… да вот только и не принимаешь до конца и до сих пор! Из разу же в раз все высказывая мне за него же… и вашу же с парнями, а самое главное и твою же, в нем обделенность… Вот только и это не она. Но… как и не ревность. И не зависть… Нет! Это все — твоя же ущемленность и невера в него как в авторитета и… человека. Да! И с большой же еще буквы «ч». Да и как и в отца же… И с большой же буквы «о»! Который, да, пусть как делал, так и делает же все и со всеми же… как знает же уже… и как умеет. Лично и… по-своему. Один и… сам. Но ведь и не хуже! И пусть же при этом еще, как и не лучше… Но и этим же он никак не заслужил… и не заслуживает этого. Как и твоего же противопоставления ему же — как лучше. Ведь и в этом же уже самом и конкретном же разрезе — только среди худших! Хочешь стрелять в пианиста за неправильную, с твоей же вновь и лишь точки зрения, игру… да и игру же еще… так… «кто как может» — стреляй в себя! А он же — художник. И не от слова же «худо»: пишет, как хочет и как видит же все это. Разбираясь уже и… да… все еще без сопливых! С метафорическими обидами внутри, без причин, следствий, как и какого-то более-менее адекватного фундамента под них же, что уж говорить и за связи меж, так еще и не такими же метаморфозами снаружи… Так и твердящими ему — не делить сердце. Его же сердце. Большое. И прямо-таки же… огромное! И на всех же нас… На несколько разных, но и при этом же опять же равных частей! Ты хочешь остаться там, в нем, без меня и лишь с ребятами… Да! И уже я же это все сама прекрасно понимаю… Не принимаю же, но и только лишь то, как ты же и сам не поймешь-примешь, что и его же самого… трогаешь этим. Цепляешь и… за больное же! И пусть уже и не ради него же, но… От этого ведь — не легче. Никому. Ни тебе. Ни мне… Ни ему. Да! Ведь и у него, как и у любого же родителя-отца, болит за детей! Как и за их же все невозможность поладить между собой… из-за какой-то лишь и именно надуманной фигни… так еще и одного же из. Не говоря уж и: «на счет — другого… другой». Не хочешь, чтобы я проводила с ним время? Вспоминала былое? Не вопрос… Я и шагу больше сюда не ступлю! Но не распыляй только это все и свое… на него! Пусть же оно как было, так и будет — только на, в… и между нами же двоими. Да. И пусть же именно настолько мне плевать на тебя и себя, насколько же и при этом не плевать на него и вас!

И, лишь здесь наконец сделав пусть и больше именно вынужденную, чем и просто же, но и все-таки же паузу, она попыталась не только и вволю надышаться, но еще и запастись, чтобы уже нормально, без дальнейших прерываний, продолжить и закончить-таки говорить. Но, так и не достигнув нужной нормы, как и баланса же при имеющемся и без того равновесии мерным дыханием, потеряла еще и его, пошатнувшись, а перед этим же еще и подавившись, перестав вдруг видеть и в светло-синих же глазах напротив, только-только и более-менее же придя в себя, как и вернувшись же к нему, отчуждение. А вместе же и с ним еще: отрицание, отторжение и неприязнь. Да и в принципе же — все отрицательное, как и весь же негатив. Растеряв же еще параллельно и всю же структуру своего ему и до сих пор же ответа, которая бы и точно могла объяснить, а там и показать — в какой именно момент она смогла его да и так еще резко развернуть: на все же сто восемьдесят, а там и триста шестьдесят градусов же. Переобуть же и переформатировать буквально, заставив развидеть все с ней, ним и ними же до. И только же если, конечно, это было оно, а и не очередная же его попытка-заход с каким-то и