нервно же до, доводя некогда и только лишь идеал своего внешнего вида до абсолюта. После чего еще и мимолетно сверяясь с зеркалом над тумбой и по правую же сторону от себя в черной и круглой, вертикальной раме — в сухом же остатке. Буквально, ведь еще и параллельно растворяя, прямо-таки и высушивая-вытравляя, испаряя же всю влагу в округе своей почти что уже и кристально-кристаллообразной морской солью. — Ведь еще и с отсылкой же к тому, что делал для тебя Ксандер и чего не делал… во всяком же случае и так частно… для нас, уделяя же всегда чуть больше внимания, как и времени… да и всего же себя… самой-пресамой принцессе из принцесс!

— Да прекращай ты уже! — Чуть ли и не взвыла уже обреченно брюнетка, горько поджимая губы от все-таки и проглоченного кома не с первой, а там и не с третьей ведь попытки: с кислотой от всевозможных и не своих же травянистых настоев, микстур и чаев сразу, так еще и с его же хвойным сбором в придачу, вяжущим и снедающим гортань. — Не было, не было смешно и вот… опять. Так еще же и скучно ко всему… Ту-у-ухло! Пахнуло стариной и… бородой, стянувшей планету и задушившей же ее на седьмом обороте да и девятом же кольце! Стоило бы уже и забыть, нет? Один ведь раз всего прошлась против шерсти… Живой же и здоровый! И с психикой вроде устойчивой… Или все-таки пошатнувшейся? Если да, то тогда прости… Знала бы раньше, что ты такой ранимый и хрупкий, держала бы язык за зубами!

— А я смотрю, тебя так конкретно надо домахать и заставить устать… вымотать же буквально… чтобы ты дар речи обрела и гонор-то заимела! — Вернулся вновь на позиции парень, но теперь уже и именно впечатывая девушку в дверь собственным же телом. — При этом же еще и резко забыв этикет, утеряв манеры и послав холеное воспитание на все четыре стороны! А ведь сколько трудов было вложено в тебя же и все тем же высшим саном… Советом… прости, дьявол… и все же насмарку! Где это все?

— Не мне тебя рифме учить, как и ритму! — Выплюнула ему в лицо девушка, надеясь хоть так и немного избавиться от неприятного послевкусия, еще содержащегося в ее рту и горле, но на деле же только еще больше распалила и разнообразила его, примешав к нему еще и сирени. — Как и не тебе меня — такту и расстановке! Будто я и выбирала это. Прямо и страстно хотела… Желала! Да и так же еще сильно, что даже просила, а там и молила об этом, стоя на коленях, больше чем о ком и чем-либо… и не кем, как и чем-нибудь, а и именно подарком… так еще и за все же праздники разом! Не говоря уже и о том, что и сами праздники эти — для меня уже не праздники: что Новый год, что Рождество… что и пресловутый этот уже День рождения. Который же и о котором, кстати, я тоже не выбирала, а и изначально — не хотела, не желала, не просила и… не молила! Но и имеем уже, что имеем… Храним и плачем! А и скорее даже и именно: хороним! Чего ведь плакать на пустом, как и пустое, да? — Хмыкнула она и отвела взгляд в сторону, да только и далеко же им больно не ушла, зацепившись своими же уже прямо-таки и загребущими карими глазками не то сороки, не то уже и вороны за его же все подвеску, и тихо рассмеялась, чуть громче же затем еще и усмехнувшись, прощаясь уже таким образом и про себя со своей же жизнью, но и не обделив же все равно себя, как и последним словом, так и звонком и вдохом — в желании таки и коснуться ее своей правой рукой. Левую же пока оставив при себе, мало ли, не убьет — так и хоть что-то останется, ведь и правую он ей вряд ли уже обратно вернет. — А тебе прям так и неймется, да, так и просится… так и хочется постоянно мне и на мое же все больное надавить? Ради и больного же! Пройдемся вновь и по имеющемуся уже на момент списку моих же от тебя заслуг? «Александр! Преемник члена Совета! Дочь отца! Папина дочка! Принцесса! Будущий член Совета и королева». Хочешь поменяться? Хочешь: королем? Да легко! — И, отбросив тут же от себя его ключ с вырезанной на его головке точь-в-точь такой же шахматной фигурой, коснулась уже задумчиво и пальцами же правой руки, пока есть и такая возможность, своего же подбородка, чуть задевая большим пальцем нижнюю губу, теперь уже и сама следя за яростным сужением, а после и каким-то удовлетворенным расширением черных зрачков темно-синих омутов напротив. — Найдешь мне пункт договора, в котором меня можно будет раскороновать, как и развенчать людей в церкви — и я первой полечу туда передавать тебе свой пост! Да. И совершенно плевать, что ты — демон! Всегда ведь можно найти… дополнительного ангела. Или подделать под форму… Найти лазейку! Для галочки и… проформы. Хоть и вернув тебя в исходник… дав таки выбор! А чего и нет? Совет! Могут же? Могут! Будет спрос — найдется и предложение, как говорят. Да и я уж, так и быть, под интерес… добьюсь. За мной-то уж точно, если уж и не за ними всеми, не заржавеет и не застоится!

— Правда? Так просто?! — Будто бы и удивляясь, раскрыл шире глаза парень, на деле же лишь впадая в еще большую ярость, прямо-таки и в само бешенство. Тут же возвращая свою левую руку на ее же правый бок, а правой — с кулака влетая в дверь, рядом с ее же головой и лишь цепляя костяшками стену с дверным коробом по ходу и касательной, не разбивая пока ни первую, ни вторую, как и не орошая же все и вся кусками белого крашеного бетона, а только морскими брызгами с пеной, накрывшими и прикрывшими же их обоих волной, мечтающими чуть позже и задурив, поглотить и утащить же их и все вокруг на самое дно, погребя же собой и под себя же. — Ты так легко откажешься от того, чего другие добиваются годами, летами… и зимами… да и, чего уж там, веками… да так и не могут добиться, как впрочем и чужие, не имея банально родственника, как и самого же проверенного и стопроцентного