— Нет. Ее отец погиб в авиационной катастрофечетыре года назад, и мать получила хорошую компенсацию.

— Тогда у нее есть деньги.

— Ей хватает.

— Надо думать, что хватает. У тебя есть фото?

— Нет. Она не внучка и не пудель.

— Ну почему ты не захватил ее фотографию?

— Я скажу ей, чтобы она прислала тебе одну.Почему это тебя так развлекает?

— Умора. Великий Томас Каллаган, у которогобыло полно женщин, влюбился по уши.

— Я не влюбился.

— Это, должно быть, рекорд. Сколько уже,девять или десять месяцев? Ты поддерживаешь устойчивые отношения почти год, нетак ли?

— Восемь месяцев и три недели, но не говориникому, Гэвин. Это нелегко для меня.

— Твоя тайная жена. Ну, расскажи подробнее.Какой у нее рост?

— Сто семьдесят, пятьдесят четыре килограмма,длинные ноги, джинсы в обтяжку, независимая, без претензий, этакая типичнаязападная девочка.

— Я должен найти себе такую. Ты собираешьсяжениться на ней?

— Конечно, нет. Допивай свой стакан.

— Она у тебя одна?

— А у тебя?

— Конечно, нет. Никогда не ограничивалсяодной. Но мы говорим не обо мне, Томас, мы говорим здесь о Питере Пэне,Каллагане Холодной Руке, человеке с ежемесячно меняющимся представлением оженской красоте. Скажи мне, Томас, но только не лги своему лучшему другу, апросто посмотри мне в глаза и скажи: неужели ты докатился до моногамной связи?

Навалившись на стол всем телом, Вереек смотрелна него во все глаза и глупо улыбался.

— Не так громко, — сказал Каллаган,оглядываясь по сторонам.

— Ответь мне.

— Назови остальные имена из списка, и я отвечутебе.

Вереек отвалился от стола.

— Прекрасный ход. Я думаю, что твой ответдолжен быть утвердительным. Ты влюбился в эту девицу, но не хочешь признаться вэтом. Мне кажется, что ты у нее на крючке.

— О’кей, я у нее на крючке. Тебе стало легче?

— Да, намного легче. Когда я смогу увидеть ее?

— Когда я смогу увидеть твою жену?

— Ты запутался, Томас. Это совершенно разныевещи. Ты не хочешь видеть мою жену, я же горю желанием посмотреть на Дарби,понимаешь? Заверяю тебя, они совершенно разные.

Каллаган улыбнулся и отпил из стакана.Развалившись на стуле, Вереек скрестил ноги в проходе и поднес к губам зеленуюбутылку.

— Ты уже хорош, дружище, — сказал Каллаган.

— Мне жаль. Я пью слишком быстро.

Грибы подали в шипящих кокотницах. Вереекотправил в рот сразу два из них и теперь яростно жевал. Каллаган наблюдал.Шивас приглушил чувство голода, и он решил подождать с едой несколько минут. Влюбом случае алкоголь ему нравился больше, чем пища.

Четверо арабов шумно уселись за соседнийстолик, громко тараторя на своем языке. Все четверо заказали виски «ДжекДаннель».

— Кто убил их, Гэвин?

С минуту тот продолжал жевать, затем с усилиемпроглотил.

— Даже если бы я знал, то не сказал. Но,клянусь, я не знаю. Это уму непостижимо. Убийцы исчезли бесследно. Все былотщательно спланировано и безупречно исполнено. Ни одной улики.

— Почему такое сочетание?

Он отправил в рот очередной кусок.

— Здесь все очень просто. Просто настолько,что можно не обратить внимания. Они были легкоуязвимы. У Розенберга не былоохраны в его городском доме. Любой воришка мог войти и выйти. А несчастныйДжейнсен слонялся ночами по таким местам… Они были беззащитны. В точноназначенное время каждый из них умер, остальные семеро судей имели агентов ФБРу себя дома. Вот почему были выбраны эти двое. Они были глупые.

— Тогда кто выбрал их?

— Кто-то с большими деньгами. Убийцы былипрофессионалами, которые, вероятно, убрались из страны в течение несколькихчасов. Мы предполагаем, что их было трое или даже больше. Побоище в домеРозенберга мог устроить один человек, а над Джейнсеном работало, по нашим предположениям,не менее двух. Один или два вели наблюдение, пока парень со шнурком делал своедело. Несмотря на то что это был грязный притон, он был открыт для публики идовольно опасен. Но они очень хорошо справились с заданием.

— Я читал версию об убийце-одиночке.

— Забудь ее. Один не мог убить обоих. Этоневозможно.

— Сколько эти убийцы могли потребовать денегза свою работу?

— Миллионы. Кроме того, уйма денег пошла нато, чтобы спланировать все это.

— И вы не имеете понятия, кто стоит за этим?

— Послушай, Томас, я не участвую врасследовании, поэтому ты обращаешься не по адресу. Я уверен, что те, кто егопроводит, знают гораздо больше меня. Я всего лишь маленький правительственныйадвокат.

— Да, который просто случайно оказался на ты сГлавным судьей Верховного суда.

— Он заходит временами. Это не интересно.Давай лучше вернемся к женщинам. Я ненавижу разговоры адвокатов.

— Ты разговаривал с ним в последнее время?

— Выведываешь, Томас, все выведываешь. Да, мыперекинулись с ним парой слов сегодня утром. Он бросил всех своих клерков напоиски разгадки в судебных делах как высшей, так и низших инстанций. Этобесполезно, и я сказал ему это. Каждый случай, достигающий Верховного суда,имеет по меньшей мере две стороны, и какая-нибудь из заинтересованных стороннаверняка выиграет, если один, два или три судьи вдруг исчезнут и будутзаменены одним, двумя или тремя более сочувственно настроенными к ней.Существуют тысячи апелляций, которые в конечном итоге могут быть поданы, инельзя просто взять одну и сказать: «Вот та, которая убила их». Это глупо.

— Что он сказал на это?

— Конечно же, он согласился с моим блестящиманализом. Мне кажется, что он звонил после того, как появилась эта статья в«Пост», и наверняка, чтобы выжать из меня еще что-то. Ты можешь поверить втакую наглость?

Официант склонился над ними в ожидании. Вереекбросил взгляд на меню, закрыл его и передал Каллагану.