балконную дверь, но тут произошло то, что навсегда изменило ее мнение о муже подруги.

Владику понадобилась всего минута, чтобы понять суть происходящего. Потом он сделал два шага, встал так, чтобы взгляды обеих женщин упирались не друг в друга, а в него, и гаркнул:

– Всем молчать!

Женщины – и Наташа за занавеской – вздрогнули, а Владик повернулся к жене и властным голосом приказал ей идти на кухню.

«Не послушается», – подумала Наташа. И точно. Юлька сложила руки на груди и заявила:

– Никуда я не пойду! Я у себя дома!

Владик даже глазом не моргнул.

– Иди на кухню и жди меня.

А потом так на нее глянул, что Юлька повернулась и молча затопала туда, куда ее послали.

По довольному лицу Антонины Семеновны Наташа поняла, что удаление соперницы та сочла фактом своего триумфа.

Но ее радость оказалась преждевременной.

Владик вытянул в мамину сторону руку – совсем как Ленин, когда произносил: «Верной дорогой идете, товарищи!», – и тем же непререкаемым тоном произнес:

– А ты, мама, пройди в свою комнату.

Антонина Семеновна, все еще считавшая, что противник спасовал и сбежал с места битвы, подбоченилась.

– Никуда я не пойду, – с видом победительницы заявила она и собралась было продолжить в том же духе, но любящий сын железной рукой взял ее под локоток, как она ни упиралась, довел до двери в спальню, затолкал туда и зашел следом.

Что происходило между сыном и матерью дальше, Наташе узнать не удалось: дверь была плотно закрыта. Но когда Владик вышел и решительным шагом направился в кухню, Наташа передвинулась к полуоткрытому кухонному окну и затаила дыхание.

Юлька стояла посреди кухни с пылающими щеками и готовилась отразить нападение мужа, видимо, тоже решив, что тот на стороне матери, но Владик повел себя совершенно иначе. Прямо с порога он простер к жене руки и трогательно дрожащим голосом произнес:

– Тебя обидели, моя крошка? Тебе сделали больно? Ну, иди ко мне, моя лапушка, я тебя пожалею, я тебя успокою, я тебя утешу.

Не ожидавшая подобного поворота Юлька безропотно дала себя обнять, а Владик, поглаживая ее по спине, продолжал свою мантру:

– Ты моя хозяюшка, ты моя заботница, ты моя красавица, ты мой лебедь белый, моя радость несусветная, песенка моя рассветная, мой котенок ласковый, мой цветочек аленький.

Даже Наташа заслушалась, а Юлька сразу рассиропилась и, прильнув к мужнину плечу, пустила слезу. Уже не горькую, а счастливую. Ну кого, спросите, еще так любят, как ее?

Наташа вернулась в кресло-качалку и решила подождать, что будет дальше. Ведь всем участникам драмы придется встретиться за ужином. Не сидеть же им по разным комнатам до скончания века.

Вторая часть Марлезонского балета случилась буквально через двадцать минут.

Из кухни вышла Юлька и как ни в чем не бывало принялась накрывать на стол. Со своего места Наташе было видно, что она улыбается.

В комнате Антонины Семеновны было тихо, а это могло означать все, что угодно: или чемоданы собирает, или нож точит.

Юлька вынесла блюдо с чем-то очень горячим, водрузила его в центр стола и все с той же безмятежностью на лице постучала к свекрови.

– Антонина Семеновна, ужин готов. Сегодня утка по-пекински. По вашему рецепту готовила. Помните, вы мне давали?

Наташа даже не успела загадать, откроет свекровь дверь или нет. В ту же минуту Антонина Семеновна явила себя на пороге, и Наташа в своем балконном закутке открыла рот от изумления: на лице женщины была написана такая толерантность и готовность к сотрудничеству, что оставалось лишь поразиться искусству Владика, которое сделало бы честь великим миротворцам Нельсону Манделе и Махатме Ганди.

А ты, Владик, оказывается, умница!

– Помочь тебе с салатом? – с необычайной приятностью в голосе спросила Антонина Семеновна невестку.

– Я уже помог, – объявил Владик, водружая на стол плошку с порезанными овощами, и спохватился: – А где наша гостья?

Все завертели головами.

Наташа тут же появилась в столовой и растопырила удивленные глаза.

– А что, уже ужинать пора? Это сколько же я проспала?

– Главное, что проснулась вовремя, – веско произнес Владик, и все поняли, что последнее слово осталось за ним.

Ужин прошел в теплой, дружественной обстановке.

В тот же вечер, помогая Юле загружать посудомоечную машину, Наташа поинтересовалась, кем работает ее муж.

Юля взглянула с удивлением:

– Я разве не говорила? Он аудитор в крупной международной компании. А что?

– Из интереса. Умный человек, вот я и подумала: где такие работают?

Юлька даже зарделась от удовольствия.

– Да он, вообще, знаешь, какой! Его так ценят на работе!

– Не только на работе, я вижу, – улыбнулась Наташа. – Рада за тебя, подруга.

– Ой, я сама никак не привыкну, что он мой муж.

Юлька сказала это с такой нежностью в голосе, что Наташа воззрилась на нее с удивлением. Ее ли подруга это говорит? Юлька всегда была немного хабалистой, нагловатой, и вдруг такое!

Вот уж поистине – не то золото, что блестит.

А Владик, по-видимому, в самом деле чистое золото.

В этот миг она вдруг поняла, к кому надо идти за советом по поводу флешки.

И пошла.

Владик выслушал ее и попросил флешку. Долго щелкал по клавишам и наконец поднял на нее задумчивый взгляд.

– Все зашифровано, ты права, и шифр нехилый.

– И что это означает?

– Ну, во‐первых, на ней важная информация, а во‐вторых, не надо было ее брать.

Наташа понурила голову.

– Сама не понимаю, как я лопухнулась.

Хорошо еще, что догадалась не рассказывать об убийстве. Об этом лучше вообще никому не говорить, тем более неизвестно, из-за чего убили того мужика. Вдруг по другой причине?

– Мне ее не взломать, тут специалист нужен. У нас ребята толковые, конечно, только любому эту вещицу показывать нельзя. Мало ли, что мы там обнаружим. Ладно. Мне и самому любопытно стало. Возьму ее завтра с собой и покажу Дениске. Если уж и ему не по зубам, тогда…

– Что? – испугалась Наташа.

– Тогда видно будет.

На следующий день Наташа ждала Владика с бо2льшим нетерпением, чем молодая жена.

Владик вошел в дом с обычным видом, поцеловал супругу, потом вышедшую ему навстречу маму и поинтересовался, скоро ли дадут поесть.

Наташа глядела во все глаза, но так ничего и не прочла на его лице, невозмутимом и апатичном, как обычно.

«Значит, ничего не вышло», – решила она, но, выходя из-за стола, Владик посмотрел на нее и кивнул на дверь ее комнаты.

Наташа кинулась к себе и стала ждать.

Владик пришел через десять минут и, плотно закрыв дверь, шепотом сказал:

– Дениска