– Когда увидел копа, мог думать только о том, что Законразберется с нами, когда нас привезут обратно. А Гриффин – это от грифона,мифической птицы… ты знаешь, из рассказа, с которым я помогал тебе…

– Да, – кивнул Блейз, не помня никакого грифона. – Да,конечно.

– Но они узнают, что это были мы, когда услышат о двухпарнях, сбежавших из «Хелл-хауза»[35]. – Лицо Джона стало серьезным. – Копточно нас вспомнит. И будет в бешенстве. Господи, ведь будет?

– Так, думаешь, нас поймают?

– Нет. – На лице Джона еще отражалась усталость, норазыгранная с копом сценка добавила блеска его глазам. – Добравшись до Бостона,мы ляжем на дно. Не будут они очень уж активно искать двух подростков.

– Это хорошо.

– Но билеты лучше купить мне. А ты до Бостона изображайнемого. Так безопаснее.

– Как скажешь.

Джонни купил билеты, они сели в автобус, в котором большуючасть мест занимали мужчины в форме и молодые мамаши с маленькими детьми.Пивной живот и откляченный зад водителя не мешали тому ходить в отутюженных, сострыми стрелками, серых форменных брюках. Блейз подумал, что станет водителемавтобуса «Грейхаунд», когда вырастет.

Двери с шипением закрылись. Сзади заурчал мощный двигатель.Автобус выкатился из посадочной зоны и выехал на Конгресс-стрит. Они двигались.Куда-то ехали. Блейз смотрел во все глаза.

По мосту они пересекли реку и попали на шоссе № 1. Скоростьавтобуса увеличилась. Они проезжали мимо нефтяных резервуаров и рекламныхщитов, приглашавших остановиться в том или ином мотеле или заглянуть в«ПРОУТИС», лучший лобстерный ресторан штата Мэн. Они проезжали мимо домов, иБлейз увидел мужчину, который поливал лужайку. Мужчина был в бермудских шортахи никуда не ехал. Блейз его пожалел. Они проехали мимо отмелей, появляющихсяпосле отлива, и морских чаек, летающих над ними. «Хелл-хауз», как назвал егоДжон, остался позади. На дворе стояло лето, и день прибавлял яркости.

Наконец он повернулся к Джону. Потому что знал, что лопнет,если не скажет кому-то, как ему хорошо. Но Джон спал, положив голову ему наплечо. И во сне выглядел старым и усталым.

Блейз на какое-то мгновение задумался над этим (определенноне понимая, как на это реагировать), а потом повернулся к окну, котороепритягивало его, как магнит. Зрелище вновь захватило его, и он забыл про Джона,наблюдая, как мимо проплывает кричащий Сикоуст-Стрип, лежащий между Портлендоми Киттери. В Нью-Хэмпшире они выехали на платную автостраду и попали вМассачусетс. Вскоре после этого миновали большой мост, и Блейз догадался, чтоони уже в Бостоне.

Он видел перед собой мили неона, тысячи автомобилей иавтобусов, дома, высящиеся со всех сторон. И тем не менее автобус продолжалпуть. Они проехали мимо оранжевого динозавра, охраняющего автостоянку. Онипроехали мимо гигантского парусника. Они проехали стадо пластмассовых коров передкаким-то рестораном. И везде он видел людей. Они пугали Блейза. Он их боялся,но одновременно и любил, потому что никого не знал. Джон спал, чуть похрапывая.

Они поднялись на холм, и Блейз увидел мост, побольшепервого, а за ним – дома, побольше тех, мимо которых уже проехали, настоящиенебоскребы, выстреливающие в синеву серебряные и золотые стрелы. Блейз отвел отних глаза, как от атомного взрыва.

– Джонни. – Он не говорил – стонал. – Джонни, проснись. Тыдолжен это увидеть.

– А? Что? – Джон просыпался медленно, протирая глаза.Наконец увидел то, что видел Блейз через большое окно, и глаза его широкораспахнулись. – Матерь Божья.

– Ты знал, куда мы едем? – прошептал Блейз.

– Да, думаю, да. Господи, мы переедем через этот мост?Должны переехать, правда?

Они приблизились к реке Мистик и переехали через нее.Поначалу поднялись к самому небу, а потом опустились под землю, будто нагигантской копии аттракциона «Дикая мышь» на ярмарке Топшэма. А когда вновьувидели солнце, оно сверкало меж зданий, таких высоких, что вершины невозможнобыло разглядеть через окна «Большой собаки»[36].

Выйдя из автобуса на автовокзале на Тремонт-стрит, Блейз иДжонни первым делом поискали глазами копов. Не хотели с ними встречаться.Автовокзал поражал размерами. Объявления гремели над головой, как глас Божий.Люди сновали взад-вперед, словно рыбы. Блейз и Джонни жались друг к другу,держались плечом к плечу – боясь, что людской поток разнесет их в разныестороны, и они уже никогда не встретятся.

– Нам туда, – указал Джонни. – Пошли.

Они добрались до ряда телефонов-автоматов. Все заняты.Мальчишки встали с краю, наконец темнокожий мужчина закончил разговор и отошел.

– Что это у него на голове? – спросил Блейз, зачарованноглядя вслед мужчине.

– А, это. Чтобы удерживать волосы и не давать им падать налицо. Как тюрбан. Кажется, эта штука называется ду-рэг[37]. Не надо таращиться,тебя примут за деревенщину. Втиснись в будку вместе со мной.

Блейз втиснулся.

– А теперь дай мне десяти… срань господня, в нее нужнобросать четвертак. – Джон покачал головой. – Не знаю, как здесь живут люди.Давай четвертак, Блейз.

Блейз дал.

В будке на полке лежал телефонный справочник в жесткомпластиковом переплете. Джон нашел нужный номер, бросил в щель четвертак,набрал. Заговорил хриплым голосом. Повесил трубку, широко улыбаясь.

– У нас две ночи в А-эм-ха[38] на Ханингтон-авеню. Двадцатьбаксов за две ночи! Зови меня христианином! – Он поднял руку.

Блейз ударил ладонью по ладони.

– Но мы не сможем потратить почти двести долларов за двадня, не правда ли?

– В городе, где телефонный звонок стоит четвертак? Не смешименя. – Джон огляделся. Его глаза сверкали. Казалось, здание автовокзала и все,что находилось внутри, принадлежало ему. Потом Блейз долго не видел такоговзгляда… пока не встретил Джорджа. – Послушай, Блейз, давай пойдем на игрусегодня. Что скажешь?

Блейз почесал затылок. Все происходило слишком уж для негобыстро.