Тогда Аркадий Петрович отправил все того же шустрогомальчишку с запиской к комиссару Леру. В записке содержалось предложение,точнее – вопрос, не согласится ли господин комиссар позавтракать с нимследующим утром в небольшом, но уютном ресторанчике в Латинском квартале.Горецкий сохранил об этой части Парижа самые теплые воспоминания, часто бывая всвое время в Сорбонне.

Комиссар прислал ответ с тем же посыльным – согласен, давнособирался встретиться с дорогим другом, да все дела, дела…

Сейчас господин комиссар с воодушевлением принял от хозяинаменю и послал Горецкому приятную улыбку через стол.

Аркадий Петрович хотел бы порасспросить своего знакомца онашумевшем деле об ограблении банка, особенно его заинтересовали неизвестныетрупы в соседнем подвале. Однако следовало подождать подходящего момента, ибогосподин полицейский комиссар очень трепетно относился к процессу выбора еды.Аркадий Петрович заказал омлет с зеленью и сыром, зная по опыту, что омлетыочень удавались здешнему повару, они получались нежные и легкие. Комиссар долгосовещался с хозяином, после чего утомленно откинулся на спинку стула и отпилводы из стакана.

– Совершенно замучился с делами, – пожаловалсяон, – некогда передохнуть, работаю даже по выходным… Жена оченьнедовольна.

– Передайте мадам Леру мое глубочайшее почтение инаилучшие пожелания! – тут же ввернул Горецкий, после чего вступительнаячасть разговора считалась законченной и можно было приступать к осторожнымрасспросам.

Официант принес приборы и салфетки. Горецкий дождался егоухода и начал издалека:

– Как изменился Париж со дня нашей первой встречи!

– Не говорите. – Комиссар погрустнел и разломилпополам свежайшую булочку, в это время официант услужливо пододвинул емунормандское масло.

– Какие раньше были преступления, – продолжалкомиссар, любовно намазывая булочку желтым маслом, – ну, кражи,поножовщина в бедных северных кварталах, но людей же не убивали ночью на улицахза часы и кошелек!

– Ужасное время, – поддакнул Горецкий, –ужасные люди…

– Это все проклятая война, – комиссар с грустнымвздохом откусил от булочки, – люди попробовали крови. Теперь никто ничегоне боится – еще бы, чего можно бояться после Соммы и Вердена! Те, кто выжилтогда, считают себя несправедливо обойденными жизнью. Да еще множествоиностранцев… Иногда мне кажется, что Париж больше не французский город…

– Знаю, что мои соотечественники доставляют ваммножество хлопот, – самым смиренным голосом произнес Аркадий Петрович.

Комиссар спохватился, что допустил невольную бестактность,тут, к счастью, принесли Горецкому заказанный омлет, а комиссару – яйца пашот.

На некоторое время беседа за столом прекратилась –собеседники отдавали дань несомненным талантам повара. Комиссар управилсябыстрее, и тотчас перед ним появилось следующее блюдо – пармская ветчина скорнишонами.

– Читал вчера в газетах про неудавшеесяограбление… – рискнул Горецкий перейти к делу, которое его интересовало.

– Эти газеты!.. – Комиссар даже отбросилвилку. – Честное слово, мосье Горецки, будь моя воля – я бы закрыл всегазеты! Оставил бы только журналы мод для дам!

– А еженедельное обозрение? – улыбаясь спросилГорецкий.

– Ни Боже мой! – Комиссар замахал руками такэнергично, что уронил солонку. – Вы читали, что они там пишут про работуполиции? Ни слова правды!

– Вот поэтому я так ценю нашу дружбу, – сказалАркадий Петрович совершенно искренне. – Общение с вами позволяет мнесовершенно объективно оценить работу полиции. Вы, господин комиссар,разумеется, никогда ничего не приукрашиваете, если бы вы почаще давали интервьюв газеты…

– Куда там! – Комиссар продолжал заниматьсяветчиной. – Однако вы, мой друг, совершенно правы… Насчет газет я,конечно, погорячился, но меня можно понять, они набросились на это неудавшеесяограбление, как голодные собаки на кость.

– Что, действительно грабители рыли подкоп несколькомесяцев? – поинтересовался Горецкий.

– Да какое там! – Комиссар снова энергично махнулрукой, но на этот раз официант был начеку и вовремя убрал солонку, соусник ипустую тарелку.

– Все это происходило недели три, на большее у нихпросто не хватило бы терпения. Скажу сразу, замысел был неплох – подобраться кподвалам банка с соседней улицы Сен-Сабин. Вы знаете, это такая тихая,запущенная улица, в основном по ней ездят крестьянские телеги, что везутпродукты на рынок. Домишки там старые, народ соответственно бедный и разный.Сняли лавочку, открыли писчебумажный магазин – чтобы меньше народу ходило. Ну истали рыть.

Комиссар оживился, когда ему принесли следующее блюдо –холодную телятину по-провансальски с зеленью и каперсами. Горецкий все сиделнад омлетом.

– Если говорить честно, – комиссар понизил голос инаклонился через стол, – то у них могло бы получиться. Направление выбраливерно, и если бы хватило у ребят ума взять в компанию хоть какого-нибудьспециалиста по рытью туннелей и шахт, дело вполне могло бы выгореть! Но… чтотут сделаешь. Вместо нормальных креплений они подпирали свод обычными палками ижердями – и так, мол, сойдет. А телеги-то груженые! Вот и рухнуло все.

– А я читал, что в яму полностью провалился автомобильизвестного актера…

– Ох, не говорите мне об этих актерах! –трагическим голосом сказал комиссар. – Эти ради рекламы готовы дажепровалиться в преисподнюю!

Горецкий понимающе кивнул.

– Ну, этот хозяин магазина, конечно, перетрусил,рассказал все, что знал, – успокаиваясь, заговорил комиссар. – Моимальчики уже сидят в засадах во всех местах, где могут появиться бандиты.Арестуем их непременно! – Комиссар с неослабевающим аппетитом принялся зателятину, обильно смазав ее горчицей.

Аркадий Петрович закончил со своим омлетом и сделалприглашающий знак официанту насчет кофе.

– А что там с соседним подвалом? – спросил онвроде бы невзначай.

– Ох, чуть не забыл! – Комиссар отставил тарелку ивытащил бумажник. Из бумажника появился неровно оторванный листок бумаги.

– Понимаете, – комиссар подождал, пока уберуттарелки, – дома там старые, но подвалы крепкие, очень глубокие. Самизнаете, наши прадеды умели строить… Чтобы как можно быстрее разобрать завал,наши специалисты решили применить динамит. Ну и… взрыв пошел в сторону, стенарухнула…

– Что, верно, там склеп?

– Найдено четыре трупа, – неохотно сообщилкомиссар, – все полуразложившиеся, один посвежее, недельной давности.Хозяйка того дома – бывшая проститутка Луиза по кличке Коровья Задница. Прошупрощения за подробности, но кличка ей очень подходит. Сейчас Луиза уже не удел, конечно, по причине возраста. Содержит лавочку со всякой всячиной, имеетразные сомнительные знакомства. Крепкая мадам, пока молчит насчет того, откудавзялись трупы. Но непременно скажет – она же не полная дура брать на себячетыре убийства. Однако этот последний… это мужчина, от сорока до пятидесятилет, документов при нем никаких, естественно, не обнаружено, одежда сильнопоношенная, но некогда шита хорошим портным. Они, видите ли, присыпали трупынегашеной известью, чтобы не было запаха, так что лицо узнать невозможно… Новот что удалось рассмотреть на его белье. Старое, рваное, но с дворянскоймонограммой. И я подумал, что этот человек похож на русского…