Он задумался, она затаила дыхание, пошлет ее обратно или непошлет, повод есть, но волхв, похоже, не сообразил, какой удобный моментупускает, сказал мирно:

– Здесь лодка.

Она поспешно спустилась по крутому берегу, а в белую мутьвообще вступила с превеликой опаской. Олег, судя по его нетерпеливому виду,стоит уже возле лодки. Пугливо нащупывая перед собой дорогу, она наткнулась натвердый влажный борт, ага, это и есть то, на чем поплывут куда-то, кое-какперелезла и поспешно села на дальнюю скамеечку, стараясь не двигаться и нераскачивать лодку. Олег нагнулся, она услышала скрип песка под днищем, затеммир колыхнулся, это Олег на ходу вскочил в эту ненадежную посудину.

Барвинок не двигалась, а он сел впереди и взялся за весло.Туман течет только по речной глади, ощущение странное, словно вода светится илигорит бледным пламенем, зато берега темные, пугающе мрачные, лишь верхушкидеревьев все так же посеребрены недобрым лунным светом.

Лодка иногда натыкалась на что-то, обычно мелкое, Барвинокуговаривала себя, что это просто плывущие ветки, но однажды увидела, как снизув ее сторону потянулась мертвая рука со скрюченными пальцами, вскрикнула и едване выпала через другой борт.

Олег греб одним веслом, забрасывая лопасть то справа, тослева по борту. Двигался неспешно, но лодка не просто скользит по водной глади,а летит, как торопливый стриж. Барвинок поглядывала на его могучие мышцы ипонимала устрашенно, что на такой скорости, если наткнутся на плывущеенавстречу бревно, лодку пробьет насквозь, а в воде их сожрут чудовища.

– Уже скоро, – сказал Олег, он поглядывал на неесо спокойной насмешкой.

Она огрызнулась:

– Откуда знаешь?

– А ты не чувствуешь?

– Нет!

– Странно… будто и не женщина.

Она огрызнулась:

– У меня что, нос собачий?

Он внимательно посмотрел на ее нос. Она уже ждала, чтосогласится, что да, собачий, но он покачал головой:

– Вообще-то нет.

– Тогда почему? – спросила она сердито.

Он сдвинул плечами, продолжая работать веслом.

– Женщины, по слухам, лучше чувствуют, чем думают. Вотя и подумал…

– …что можно меня использовать вместо охотничьейсобаки? – спросила она саркастически.

Он пробормотал:

– Ну почему женщины так любят скандалы?.. Или что-тохочешь выпросить?.. Тогда лучше поплакать.

– Нет, – прошипела она. – Слез от меня недождешься!

И сразу ощутила, что они уже близко, пора гордо закинутьголову, вроде бы любуется звездами, а на самом деле – чтобы удержать эту быстропоявляющуюся влагу. К счастью, волхв отвел от нее взгляд и настороженновсматривается в пелену тумана. Справа весло опустил в воду, тормозя, затем парураз гребнул с другого борта, и лодка, круто повернув, пошла к берегу.

Туман за это время успел осесть и даже прижаться к воде,иногда удавалось увидеть верхушку борта лодки. Олег убрал весло и ждал. Они неслиськ берегу, через минуту под днищем скрипнул песок, их качнуло вперед.

– Прибыли, – сказал Олег бодро.

– Там же темно!

– Разве?

Он перешагнул через борт, она услыхала хлюпанье, но, судя пореакции волхва, воды там разве что по колено. Он подал ей руку, она прошла кносу, стараясь двигаться гордо и красиво, и с облегчением перевела дух, когдаудалось с достоинством перешагнуть прямо на сухую землю, не споткнувшись и незапутавшись в своих же длинных и таких стройных ногах.

Чуть выше по берегу от тумана не осталось и следа, однако,когда оглянулась, плечи передернулись сами по себе. Оставленная за спиной рекавыглядит так, словно превратилась в медленно текущую белесую слизь. У самыхберегов высовываются жесткие прутья камыша, но ни одна жаба не квакает, ни однавыпь не кричит гулким голосом, за что их прозвали водяными быками…

– Жутковато, – сказала она неестественно бодрымголосом и сама устыдилась прозвучавшей в нем фальши.

– Разве?

– Слишком тихо, – проговорила она.

– Здорово, да? – спросил он.

– Так бы и убила, – шепнула она совсем тихо.

Волхв, к счастью, по своей толстокожести не уловил ее ужаса,прет через кусты, как лось, даже по сторонам не смотрит, все ему ясно, все емузнакомо, гад с зелеными глазами.

Они прошли под толстыми деревьями, ветви склоняются до самойводы, дальше уже растут реже, там светло, все залито мертвенным лунным светом.Туман едва заметен, иногда только сбивается в плотные комья и надвигаетсянастолько пугающе, словно навстречу бежит стадо овец, что она всякий разотпрыгивала в сторону.

Волхв, по ее мнению, слишком уж всматривается в землю, незаметит, если что прыгнет на них с дерева или нападет из кустов. Под ногамичисто и сухо, разве что какой сучок хрустнет, заставив ее подпрыгнуть, но Олегдаже не насмешничает, она с грустью допустила такую дикую мысль, что ему всеравно, боится она или нет.

– Что-то ищешь? – спросила она напряженнымголосом.

– Да, – ответил он.

– Что?

– Истину, – ответил он. Она заподозрила насмешку,но сообразила, что он совершенно серьезен. – Главное, что мы все ищем такстарательно, это истина.

– Ты сумасшедший, – сказала она убежденно, –искать истину здесь?

– Истину нужно искать везде, – сказал оннравоучительно. – И всегда. Правда, не со всеми.

Она фыркнула:

– Со мной, значит, можно?

Он удивленно оглянулся через плечо:

– А-а-а, ты еще здесь?.. Я думал, уже убежала.

– Я здесь, – прошипела она мстительно. – Итебе будет не до поисков истины.

Он ответил со вздохом:

– Чувствую. Но настоящий мужчина должен уметь необращать внимания на препятствия. Я имею в виду чудовищ, врагов, погоду иженщин.

– А я кто?

Он промолчал, что прозвучало еще оскорбительнее. Впереди закустами показался полуразрушенный домик, как почудилось вначале, но подошлиближе, к хатке с той стороны пристроены просторные сараи, тоже с выбитымиокнами, дом с ними составляет одно целое. Олег ускорил шаг, но всматривался вземлю еще внимательнее, а на домик лишь бросал осторожные взгляды. Дорогу кобвалившемуся крыльцу преграждает густой бурьян, окна выбиты, вместо двери черныйпрямоугольник.

Она ощутила холодное прикосновение ужаса. Сердцезатрепетало, она с трудом разомкнула застывшие губы.

– Не ходи…

Он оглянулся: