– Кто ты?

Он пожал плечами:

– Человек. За которым ты увязалась.

Она возразила горячо:

– Я ни за кем не увязывалась!.. Ты спас меня от волков,я решила, что с тобой безопасно пройти часть пути, такой и от медведейотобьется с легкостью…

– Медведи не ходят стаями, – напомнил он.

– Зануда, – сказала она. – Значит, эти зверинапали не случайно? Они искали тебя?

– И нашли, – уточнил он.

Она все еще вздрагивала, страх остался в огромных глазищах,а щеки бледные, но голос почти не дрожал, когда она сказала торопливо:

– Значит, ты с кем-то ведешь борьбу?

– Ни с кем не веду борьбу, – ответил он.

– Но почему тогда…

– Я веду борьбу с чем-то, – уточнил он.

Она всплеснула руками:

– Тебя не понять!.. Но я… ладно, до города уже близко.Дойдем все-таки вместе, без тебя будет еще страшнее. Надеюсь, теперь нападут нескоро.

– Кто знает, – ответил он задумчиво. – Ктознает…

– Ну ты же сам сказал!

– Я сказал, – уточнил он, – эти не нападут. Авот другие…

– Нападут?

– Обязательно.

– Ты умеешь говорить приятное!.. Когда нападут?

Он сдвинул плечами.

– Если окажутся под рукой, то прямо сейчас. Еслидалеко…

Она с надеждой смотрела в темное звездное небо, скорее бы рассвет,в ночи везде черно и везде страшно, из-за деревьев высовываются костлявые руки,из кустов кто-то неотрывно смотрит, в траве что-то сопит, а над головойпролетело нечто огромное и жуткое…

Олег на обратном пути вслушивался, иногда опускался на корточкии щупал землю, взгляд становился отстраненным, словно в этот момент волхвуходит мыслью в неведомые дали.

Однажды он что-то проворчал, лицо стало довольным,выпрямился и взялся за амулеты на груди. Барвинок внимательно следила, как онвытащил один, зажал в ладони и произнес короткое заклинание.

Земля под ногами дрогнула, Барвинок услышала далеко-далеко вглубине сочный треск, словно лопнул переспелый арбуз, мощно загудело, донессянеясный шум.

Олег прислушался, лицо прояснилось.

– Ну вот и все, – произнес он довольно. –Все!

Она смотрела, как он небрежно отшвырнул камешек, теперь этотамулет бесполезен, поправил лук за плечом.

– Что все? – спросила она почти враждебно.

– Это сделано, – пояснил он. – Берем коней иедем в город. Хотя можно и поспать остаток ночи, если хочешь.

– Хочу, – сказала она. – Глаза слипаются, и яустала. Но лучше поедем. Я не желаю быть с тобой ни минуты больше, чемнеобходимо.

– Тогда в путь, – согласился он.

– Чем раньше выедем, – сказала она уже без надобности, –тем быстрее расстанемся.

Он кивнул, хотя мог бы и поспорить немного, бесчувственныйчурбан, для приличия или вроде того, хотя вообще-то с такой красоткой не долженбы расставаться добровольно. Тем более так равнодушно. Чурбан, настоящийчурбан.

Обратный путь показался втрое короче, к тому же небо за этовремя на востоке посветлело, впереди заблистали крыши домиков села. Изнекоторых труб уже вьются синеватые дымки, рачительные хозяйки пекут хлеб,чтобы свежий к завтраку, горячий и с подрумяненными корочками, потом успетьсварить борщ, мужчина должен уйти в поле сытым и готовым к работе.

Дальний край земли заискрился, показался оранжевый краешексолнца. По темной земле побежали радостные золотые ручейки, выжигая остаткитумана и сырость отступающей ночи.

Ее ноги подгибались, она тащилась из последних сил, уженичего не видя и не слыша, но перехватила его взгляд, с удивлением отметивсочувствие и даже вроде некое расположение.

– Чего уставился?

– Устала? – спросил он.

– Нисколько, – отрезала она.

– Гм, – произнес он задумчиво. – Так идемспать или нет? Или, как ты настаиваешь, все-таки поедем?

– Поедем, – проговорила она с трудом. –Видеть тебя не хочу…

Он усмехнулся, к ним начал приближаться добротный дом, хотяздесь все добротные и примерно одинаковые, словно Кривой Корень старался, чтобыиз жителей никто не превосходил друг друга.

Только шуток в самом деле нет, мелькнуло у нее, этотзеленоглазый заметил сразу. Неужели жители такого богатого села несчастны, какнамекает противный волхв? Только потому, что их сделали богатыми, добрыми ичестными?

Олег отворил калитку, нет даже щеколды, любой заходи и рвияблоки, золотой песок искрился и вкусно поскрипывал под ногами, когда он прошелна крыльцо и постучал в дверь.

– Открыто, – донесся голос.

Олег крикнул:

– Прости, но мы торопимся.

Феофил вышел не скоро, заспанный и с всклокоченнымиволосами. На гостей посмотрел привычно приветливо и спросил совсем не соннымголосом:

– Так сразу и уедете? Хотя бы позавтракать!.. Моя женаготовит очень хорошо…

Олег пробормотал:

– В селе все готовят очень хорошо. Верно?

Хозяин кивнул, подтвердил с готовностью:

– Да, это же хорошо?

– Замечательно, – ответил Олег. – Толькотеперь будете готовить по-разному.

Они вместе спустились с крыльца, Барвинок дождалась, когдавдвоем вывели под уздцы лошадей: могучего битюга волхва и стройную поджаруюлошадку с умными глазами и красивым телом скакуна.

– Ой, – сказала она восхищенно, – это ты?

Олег посмотрел на нее, на коня, снова на Барвинок.

– Нет, – объяснил он обстоятельно итерпеливо, – это лошадь.

Она отмахнулась.

– Я говорю, это ты сам выбрал такую?

– Не нравится?

– Что ты, просто чудо!

– Да, – согласился Олег, – я такой.

– Вообще-то, – уточнила она, – я говорила пролошадку, но и ты, ладно уж, тоже чудо. Хоть и не такое.

– Всякий человек, – изрек он невозмутимо, –чудо. И других чудес ему не надо.

Феофил помог оседлать лошадку для женщины, на Олегапосматривал тревожно, наконец спросил шепотом:

– А что значит, что бабы снова начнут готовить…по-разному?

– То и значит, – ответил Олег.

– Ну что, что?