обстоятельств, этот бой не сможет состояться. Базальт находится не в стенах Вавилона по особому распоряжению нашего великого Лорда Меджнуна, — заявляет он. — Учитывая это, а также то, что претендент Пирра не может сражаться с кем-то ещё из «Чёрной Стражи», так как её уровень будет выше, и ещё то, что она не оплатила вступительный взнос перед поединком, то…

Я замираю, понимая, к чему он клонит.

— То она будет сражаться с монстром, равным ей по уровню! — выкрикивает ведущий. — Именно так трактуют ситуацию правила!

Толпа просто взрывается от такой новости. Монстр 24-го уровня⁈ Что это может быть за чудовище?

Я поворачиваюсь в сторону ложи правителей. Вижу изумлённую, ошарашенную Мэнфи и торжествующего Меджнуна.

Словно ощутив, что я на него смотрю, тот поворачивает голову. Наши взгляды встречаются.

«Шах и мат,» — вот, я читаю в глубине его глаз.

Я уже достаточно хорошо знаю правила, чтобы понять, что бои с монстрами ведутся до смерти. Пирре придётся сразиться с чудовищем, равным ей по уровню.

В этот момент огромные ворота, ведущие на арену, открываются.

Глава 10

Из ворот показывается морда настоящего монстра.

Рост этого существа — почти в два раза больше человеческого, с чёрными перламутровыми когтями, сверкающей чешуёй и безжизненными змеиными глазами. Вышедшая тварь напоминала кого угодно, но только не варана из болот, который уже появлялся на арене.

У него над головой даже были два небольших рога! Это скорее драконид, а не обычная ящерица-переросток. Ещё и костяные наросты идут вдоль всего позвоночника вплоть до кончика хвоста, как у настоящего динозавра.

Высунув раздвоенный язык, монстр останавливает свой тяжёлый взгляд на Пирре, стоящей в центре арены.

Он движется медленно, вразвалочку. Он никуда не спешит.

Игрок и монстр на 24-м уровне. Со стороны может показаться, что всё честно. Но это далеко не так. Монстры равные по уровню куда сильнее игроков! Кабаны, буйволы, волки, оборотни — примеров хватает.

Ни один игрок не обладает столь разрушительной силой. Тем более, сейчас против Пирры — варан, который, по сути, является промежуточным боссом на болотах. Элитный моб.

Для убийства обычного варана собирается группа из 6–10 игроков, а трое таких существ могут в лёгкую уничтожить целый отряд солдат.

Оттого Брага был вынужден сосредоточить все свои силы на юге. Вараны — это не шутка! А теперь перед нами настоящее чудовище даже среди своего вида.

— Приношу вам свои соболезнования, господин, — после недолгого молчания тихо произносит Рашид. — Она была прекрасной девушкой и отважным бойцом.

Его слова звучат похоронной эпитафией.

Я его не слышу. Моё внимание сосредоточено на ложе Лорда Вавилона. Вижу, как Мэнфи возмущённо кричит на своего брата. Вижу, как тот безмятежно откидывается на спинку своего кресла с довольной ухмылкой. И всё понимаю.

Меджнуну не нужна была битва на равных. Он изначально планировал всё так, чтобы сражение Пирры и Базальта не состоялось.

Почему? Потому что вне зависимости от результата он понёс бы потери.

Если Пирра победит командира «Чёрной Стражи», то Спарта заявит о себе как о полноценном конкуренте Вавилона. Пирра своими руками сможет показать всему городу, что личная гвардия Лорда Меджнуна не так всесильна и всемогуща, как её малюют.

Но даже если девушка проиграет Базальту, это всё равно будет явным звоночком, сигнализирующим о том, что Спарта уже имеет силы, чтобы, по крайней мере, попытаться бросить вызов Вавилону.

Можно будет требовать реванша, привлечь внимание людей… Спарту уже будут считать почти равной Вавилону.

Это Меджнун ни при каких обстоятельствах не мог позволить. Он не хотел, чтобы в сознании его подданных появились даже зачатки сомнений.

Что Вавилон — это не пуп нового мира. Что Вавилон не единственное сердце степи. И что Меджнун далеко не самая большая жаба в этом колодце.

Он был готов пойти на любые ухищрения, чтобы втоптать в грязь каждого, кто встанет на пути.

Пирра не выстоит против варана того же уровня. Тем более если это какой-то прокаченный подвид, а не простой моб. Меджнун всё рассчитал. Организовал настоящую ловушку, из которой я просто не могу выбраться.

Чего он ждёт теперь? Что я откажусь от боя? Стану топать ногами, спорить и возмущаться, пока это чудовище ест моего лучшего бойца?

Меджнун не ищет справедливого боя. Он жаждет увидеть казнь — максимально кровавую и унизительную. Унизительную лично для меня!

Никаких реваншей, переигровок или вторых попыток. Прямо здесь и сейчас он желает поставить меня на место.

Он не то чтобы боится меня… нет, совсем нет. Он просто не намерен допустить, чтобы я стал угрозой для него когда-либо. Вавилон жаждет раздавить Спарту на заре, пока она не стала для него настоящим соперником.

Этот циничный негодяй, притворяющийся справедливым правителем, пропитан гнилью и страхом. Страхом за свой трон, за собственную жизнь и за свою власть!

Он создаёт законы, которые все остальные обязаны соблюдать, в то время как сам он не следует ни одной букве, ни духу собственных правил.

Мерзавец, который держится за своё кожаное сиденье мёртвой хваткой и контролирует, чтобы ни одна душа не осмелилась пошатнуть его покой. Он карает других за несоблюдение правил, которые сам видит не больше, чем очередную формальность.

Хорошо. Мой оппонент открыто нарушает свои же правила игры. В шашках вдруг появились шахматные фигуры.

Тогда почему я должен сдерживаться? Что меня останавливает от того, чтобы ударить своего визави доской для игры по лицу? Правильно! Ничего!

Игрок и монстр на 24-м уровне — это две разные реальности. У Пирры, несмотря на все её характеристики, нет Силы, чтобы пробить толстую чешую, нет Выносливости, чтобы выдержать хотя бы несколько ударов этой огромной твари, размерами не уступающей небольшому слону. Но у неё есть я!

Звучит гонг. Сражение начинается. Пирра пытается обойти варана сбоку и атаковать его копьём. Дзинь!

Как я и предполагал, выпад не привёл к ощутимому результату, оставив лишь небольшой порез на туловище варана, сравнимый с комариным укусом.

Пирра уворачивается от ответного взмаха его лапы и разрывает дистанцию. Простой тактикой «бей и беги» здесь не обойтись: валькирия либо устанет, либо варан подловит её на малейшей ошибке.

Ему достаточно ударить всего один раз.

Ну что же, начнём разыгрывать припасённые козыри.

Предлагаю Пирре стать гражданкой Спарты, но она отказывается. Наблюдая за ареной, я вижу, как в сердцах она смотрит в мою сторону. Неужели она думает, что это предсмертная награда? Что я решил подсластить пилюлю?

Дура.

Вы предлагаете Пирре стать гражданкой Спарты.

Игрок Пирра отказывается!

Вы предлагаете Пирре стать гражданкой Спарты.

Игрок Пирра отказывается!

Пирра с красными от злости или обиды глазами снова выхватывает меня из толпы. Я вижу её боль, растерянность, волнение, отчаяние и отвечаю взглядом, полным решимости, а затем киваю. Доверься мне, Пирра, прошу тебя.

Рывок… Валькирия вновь сокращает дистанцию. Теперь она атакует лапы монстра, самую близкую и уязвимую цель.

И едва успевает уклониться от хлёсткого удара хвоста.

Вы предлагаете Пирре стать гражданкой Спарты.

Игрок Пирра соглашается!

Наконец-то!

Зачем я это делаю? А всё из-за баффа для граждан.

Рабы и жители вынуждены отдавать мне часть своего опыта, что отчасти ограничивает их прокачку и увеличивает уже мою собственную.

Да на нынешнем уровне, когда опыт можно получить благодаря универсальной валюте, этот канал опыта довольно узкий. Я бы даже сказал, как ручей, впадающий в море.

Но, тем не менее, он есть, из-за чего рабы естественным порядком медленнее растут в уровнях.

Жители не отдают ничего, но и не получают плюсов за свой статус.

А вот граждане, как прежде и родичи, получают бонус в виде 20% от моих собственных характеристик.

А я, между прочим, полноценный воин 20-го уровня!

Да у меня одной только Силы хватит, чтобы придать Пирре бафф в виде 10–20 очков.

В мгновение ока Пирра ускоряется, её движения становятся плавнее, а удары по чешуе варана — громче.

Я вижу, что тварь больше не играет со своей жертвой, а вынужден прилагать все свои силы, чтобы держать ситуацию под контролем.

Ведь Пирра, по сути, прокачалась на 4–5 уровней всего за один вздох. Этот трюк я приберегал на случай противостояния воительницы с Базальтом, но до последнего