Оглядев торговый зал, сунулся в кабинку…

Ксения уже ждала его там.

Она резким движением втянула его внутрь и прижала к шее острый кончик маникюрных ножниц.

— Кто ты такой? — прошипела она прямо в ухо незнакомца.

Тот попытался было вырваться, но Ксения чуть надавила на ножницы и прошептала:

— Не советую дергаться! У твоего горла шприц с окисью магния. Ты знаешь, что будет, если я случайно нажму на поршень.

Мужчина понятия не имел, что будет, но проверять не захотел.

Он только прохрипел:

— Все понял!

— А понял — так сейчас пойдешь со мной, куда я тебя поведу, и по дороге не будешь делать резких движений. А то сам понимаешь — у меня рука случайно дрогнет, и тебе каюк. Ферштейн?

— Ферштейн, ферштейн!

Обнимая мужчину за шею, Ксения вывела его из примерочной кабины, приговаривая во всеуслышание:

— Дорогой, я понимаю, что ты хочешь сделать мне приятное, но для этого вовсе не обязательно тратить такие деньги! Здесь все ужасно, ужа-асно дорогое! Пойдем лучше домой, я тебе приготовлю твои любимые голубцы и вареники с творогом, а потом посмотрим наш любимый сериал из жизни морских котиков… а потом, если хочешь, ты и правда можешь сделать мне приятное…

Продавщицы и покупательницы проводили насмешливыми взглядами колоритную парочку — мужика средних лет в дурацком картузе и нежно обнимающую его мымру в бесформенной серо-буро-малиновой кофте и соответствующем шарфе, обмотанном вокруг головы.

— Всюду жизнь! — проговорила вслед им хорошенькая продавщица Алиса.

— И не говори, — вздохнула случайно оказавшаяся в зале Вера Павловна. Лет ей было уже прилично за сорок, скорее даже к пятидесяти, лицом напоминала она бледную моль, так что в зал ее не выпускали, а работала она на подхвате: гладила измятую одежду, пришивала оторванные пуговицы и так далее.

— И не говори, — повторила она, глядя вслед колоритной парочке, и подумала, что вот же такое чучело, одета баба жутко, а лицо шарфом замотала, потому что смотреть оторопь берет. А вот поди ж ты, все-таки какой-никакой, а мужчина у нее есть. А тут вроде бы и одета прилично (в таком магазине-то), и квартира своя, а ни один мужик не смотрит, даже такой завалящий. Нет в жизни счастья!

Выйдя на улицу и все так же обнимая своего спутника за шею, Ксения провела его два квартала и завела в знакомый двор. Этот двор она приглядела сразу же, как поселилась в новой квартире, — он был проходной, а проходные дворы очень полезны в случае неожиданного бегства. Но кроме этого у двора обнаружилась еще одна полезная особенность.

В углу этого двора притулился старый, полуразвалившийся гараж. Гараж этот принадлежал бравому жизнерадостному инвалиду Степанычу. Машины у Степаныча никогда не было, но гараж он получил по какому-то давнему закону. Начальник жилконторы неоднократно пытался добиться сноса этого гаража, чтобы оборудовать на его месте сквер или детскую площадку, но упорный Степаныч подавал на него в суд и все суды выигрывал.

— Степаныч, зачем тебе гараж? — допытывались у инвалида соседи. — У тебя же машины нет?

— Мало ли что нет! Мне положено, и все!

Так вот, поскольку машины у Степаныча не было, он использовал его по иному назначению. Бравый инвалид оборудовал в нем самогонный аппарат и держал бутылки с продукцией, еще он время от времени разрешал своему соседу и собутыльнику Петровичу держать в своем гараже кое-какое имущество, которому не находилось места в его малогабаритной двушке, остальное же пространство пустовало.

Во время ознакомительной экскурсии по району Ксения обнаружила этот гараж и решила, что его можно время от времени использовать в своих интересах. Благо открыть гаражный замок для нее не представляло сложности. Она могла это сделать, как говорится, одной левой и с завязанными глазами.

Вот и сейчас, приведя незнакомца в проходной двор, Ксения подтащила его к гаражу Степаныча и буквально одной левой рукой (поскольку правой она все еще обнимала своего спутника) открыла гаражный замок.

Втащив мужчину в гараж и закрыв дверь, она ловко скрутила его руки обрывком провода, прижала к стене и процедила:

— А теперь говори — кто ты такой?

— Дэвушка, ну зачем ты так? — проговорил незнакомец с заметным кавказским акцентом. — Я же тэбе нэ враг!

— А это мы еще проверим, враг или не враг!

Она скрутила ноги незнакомца еще одним куском провода, затем деловито осмотрела гараж и нашла в углу автомобильный аккумулятор. Видимо, Петрович раздобыл его где-то по случаю.

Подтащив аккумулятор к своему пленнику, она подсоединила к его контактам два провода и на мгновение соединила их. Между проводами вспыхнула дуга, посыпались искры.

— Ну, шутки кончились! — суровым голосом проговорила Ксения. — Снимай брюки!

— Дэвушка, милая, ты что? — в панике пролепетал мужчина. — Только нэ это! Я тэбя как сестру прошу!

— Тогда говори сейчас же, кто ты такой, на кого работаешь и почему следил за мной.

И слова полились из незнакомца, как вода из фонтана.

— Гиви меня зовут, Гиви Горгулия. Я вообще-то частный детектив. Раньше в полиции служил, но потом открыл свое агентство — денег больше и времени свободного. Правда, работа однообразная — в основном за неверными женами следить. Заказчики у меня по большей части соотечественники, а мы, кавказцы, народ горячий, измены не терпим. Так что работа всегда есть. Иногда, конечно, бывают неприятности — то личность набьют, то с лестницы спустят, но по большей части не жалуюсь.

А тут один знакомый, очень, кстати, авторитетный человек, попросил меня разобраться, кто убил Отари Хванчкараули, хозяина ресторана «Телави»…

— Ах вот оно что… — протянула Ксения. — Извини, не хотела тебя перебивать… продолжай!

— Да продолжать-то почти и нечего! Я с ребятами, которые в ресторане работают, поговорил, место преступления обследовал, со старыми друзьями в полиции связался — глухое дело! А тут узнал, что ты тоже около этого ресторана крутишься, видно, тоже имеешь какое-то отношение к убийству Отари. Ну, я и решил к тебе присмотреться, узнать, кто ты такая и на кого работаешь… а правда, кто ты такая?

— Ну ты даешь! — Ксения засмеялась. — Сидишь тут связанный, перед аккумулятором, и еще вопросы задаешь?

Она вовсе не крутилась возле ресторана «Телави», заказчики ей сразу дали понять, что там ей ловить нечего, ее дело — фирма. А с убийством Отари другие разбираются. Так что вопрос, откуда узнал про нее этот тип, остается пока открытым.

— Послушай, подруга… — проговорил Гиви примирительно. — Что нам с тобой дэлить, а? Ты дэлаешь свою работу, я дэлаю свою работу, ты мне не мешаешь,