— Ладно, попробовать можно, — Лавинья на предложение согласилась. — Там разберёмся на месте. Главное — побольше слёз пустить да получше причитать!

Недостроенный замок возвышался уродливой махиной, перекрывая край неба. В воздухе стояла густая взвесь каменной пыли. Дышать было тяжело. Платки забились песком, одежда потяжелела от пота. Тело чесалось. Лавиния страдала, Алиша давно не обращала внимания ни на страдания подруги, ни на свои собственные.

— Хорошо бы помыться, Сцинка, а? — вдруг размечталась Мадам Делавинь.

— Эка роскошь! — усмехнулась Алиша. — И вдруг спохватилась. — Ты меня так не называй! Услышат и схватят!

— Прости, Сцилла! Что-то я забылась! — специально погромче охнула Лавиния. Своё имя она оставила — вдруг кто узнает. А из её профессии кающихся грешниц хватает. К паломникам они примкнули. И всё больше среди идущих было женщин. Алиша внимательно рассмотрела каждую, пыталась угадать замаскированную убийцу. Никого не заприметила. А всё же кто-то Алише да должен попытаться помешать!

Аудиенции с Императрицей ждали долго. Очередь, будь она неладна! Гуляла новость, что Императрица-Мать слаба, занемогла, плохо влияют на неё песчаные бури. Недостроенный замок недостаточно хорошо изолирован от попадания песка, а постоянная стройка, обтёсывание камня, тяжёлая пыль только усугубляют положение. Тем не менее, на публике Императрица бодра. Принимает ходоков охотно. Выслушивает внимательно. Зачем ей нужно это — непонятно. А Сцинке вот нужно попасть в замок.

Наконец, приходит и их очередь. У ворот женщин досматривают, проверяют, что в руках. Проходятся цепкими пальцами по одежде. Сцинка ждёт, сжав губы. Оружие ищут плохо, ножик, привязанный к внутренней стороне бедра, остаётся незамеченным. Если очень припрет, Алиша обойдётся чем-нибудь, что попадётся под руку.

Чувства её тревожат странные. Императрица в опале, должно быть, толком её никто не охраняет. А всё же — сколько денег потрачено, чтобы подкупить нужных людей, заплатить Рону, Смотрителю и самой Сцинке! И с другой стороны — как стараются помешать Алише наёмники, чтобы это убийство предотвратить. А Императрица-мать — вот она. Убивай — не хочу! Алиша ждёт подвоха.

Внутри замка, у дверей большого зала, где принимают ходоков, охраны почти нет. Если дверь закрыть, справиться можно быстро. А как уйти после? Как могут женщины уйти? Как и зашли, тихонечко. Или причитая, в ужасе. Даже если на Сцинке будет кровь — так помогала, чем могла! Опять же, притворяться как следует Алиша не умеет. Лучше бы уйти.

А странные мысли покоя не дают — как будто последнее это дело в её жизни, и даже если умереть ей сейчас — так тому и быть! Лавинию могут и схватить, могут и убить, если кто сообразит, что вместе они пришли. А может — забьётся в уголок и также, как пришла, уйдёт. Выползет на карачках, с молитвою на устах.

Очередь их подходит. И вдруг оповещают, что Императрица прерывает приём. Желает отдохнуть и отобедать, прежде чем опять взяться помогать страждущим. Так и остаются Сцинка с Лавиньей под дверью. Скоро всё решится. Теперь и мыслей нет. Теперь только ждать.

Сцинка оцепенела, почти провалилась в забытьё, как вдруг двери открылись и следующих просящих пригласили войти. Кто-то тут же попробовал воспользоваться замешательством Алиши, проскочить вперёд. Но утомленная долгим ожиданием, а, скорее, разозлённая им, Лавиния такому случиться не позволила. Растолкав всех, напомнила, что сейчас их с Сциллой очередь! Потом громким шёпотом попросила прощения у Бога, быстро осеняя себя крестом, схватила Сцинку и юркнула в залу. Дверь за ними закрылась.

Императрица сидела под сплошным пологом, расшитым золотой нитью. Собственное её одеяние тоже олицетворяло роскошь. Тем нелепее оно смотрелось в каменном, плохо убранном зале, посреди песка и пыли. Лицо женщины скрывала накидка. Из-под платья протянулась сухая, но крепкая рука.

— Подойдите ближе, сестры! Что привело вас сюда?

— Матушка, помилуй! — вдруг распричиталась грохнувшаяся на колени Лавиния. Неужели у Мадам сдали нервы? Может, она впечатлилась встречей с Самой?

— Закон, — твёрдо сказала Сцинка.

— Закон? — переспросила Императрица. — Что ты имеешь в виду, сестра?

— Чья-то воля, силой денег сделавшаяся для меня Законом, хочет вашей смерти, Императрица, — Алиша оглянулась. — Но я не вижу в зале никакой охраны, хотя люди, пытавшиеся помешать мне, весьма искусны. Как же мне это объяснить себе, если не желаю расстаться с жизнью, как только с делом будет покончено?

— Я ждала тебя, Сцинка, — Императрица откинула накидку с лица, — подойди!

— Ждали меня? — подходить Алиша не спешила.

— Ждала и верила, что придёшь. Что с тобой не справятся подосланные Заиром убийцы.

— Так кто же заплатил?

— А ежели я сама? — Императрица-мать смотрела пристально. Глаза её выцвели, но взгляд был твёрд. Кожа стала сухой и серой, нос горбат, губы плотно сжаты. Величие если и было когда-то присуще всей её фигуре, сейчас, разве что, проступало только в чертах лица.

— Хотите принять смерть от моей руки? — Сцинка не понимала. Она ожидала охрану, сопротивление. Ждала, что кто-то из слуг поднимет тревогу. Однако им не мешали.

— Император захотел моей смерти, сестра. И сделать сие злодеяние для Империи и народа решил через главу Гильдии воров и убийц.

— Через Заира? Но разве…

— Он не охраняет меня? — Императрица покачала головой. — Мне удалось подкупить хитреца и уговорить его сопровождать меня в этот замок. Но я знаю, что он нечист на руку и ведёт двойную игру. Для отвода глаз он отчитался перед Императором, что нанял для меня убийцу, которая своё дело знает. Сам же уже пел мне в уши, что эту наёмницу легко сможет устранить.

— Всё же я здесь, — Сцинка сделала шаг вперёд. Маленький ножик она уже давно достала и переложила в руку.

— А я и не держусь за жизнь. Весть о моей смерти успокоит Императора. Но… Знаешь ли ты, сестра, сколько мне лет?

Сцинка задумалась. Императрица, должно быть, очень стара. Когда же она взошла на престол? Точно не юной девой. Сколько Алиша помнит себя, есть и Императрица-мать.

— Уж не более ли тридцати зим?

— Более, сестра, куда более. Если грамотна, умножь на два. И это только мои лета.

— Разве столько живут? — пролепетала из угла Лавинья. Императрица взглянула и на неё.

— Нет, дитя моё, конечно же, нет.

— Но как же тогда, матушка? — Лавиния на коленях подползла вперёд. Страх страхом, а любопытство пересилило.

— Есть секрет. И вам придётся его выслушать.

— Я не буду нарушать Закон, — Сцинка выпрямилась.

— Не нарушай, — Императрица смотрела твёрдо. — Никто тебя не упрекнёт. По правде сказать, пока жив Заир, может повернуться по-всякому. Он как раз с Законом поиграть любитель.