— Императрицы ли слова я слышу? — Сцинку вдруг стали одолевать сомнения.

— Какова Империя, таковы и правители. Тебе нужны доказательства, сестра? — Императрица опустилась на колени и, приспустив широкую накидку с плеч, поманила Сцинку к себе. — Взгляни сама, если не веришь. Уж тебе наверняка было показано, как выглядит императорская метка?

Алиша перехватила поудобнее нож, почувствовала, как он приятно лёг в ладони. Ждать нечего. Она подошла, перехватила голову Императрицы левой рукой, поставив лезвие к шее.

— Всё же взгляни! — прошептала Императрица-мать, и, пока Сцинка раздумывала, схватила её сжимающую нож руку и отвела от своего горла. — А руки твои черны! На них кровь!

Лавинья громко охнула, Сцинка отдёрнула руку.

— Что же ещё будет на руках убийцы, матушка? — ворот накидки она, при этом, опустила пониже, и на спине Императрицы показалось клеймо. Выжжено оно было редкой, яркой краской, но на дряблой коже смотрелось жалко.

— Видишь знак? — спросила Императрица-мать.

— Вижу.

— Прежде чем убьёшь меня, позволь нанести на твоё тело такой же!

Сцинка отпрянула. Лавинья охнула ещё раз, прижав ко рту руки. Императрица продолжила:

— А что же думали вы, сестры мои? Как мне удалось так долго обманывать небо и носить свои старые кости по этой земле? Императрицу в лицо никто не знает. До меня этот знак носила другая. Она и перенесла его мне на спину, как мой вечный крест! Передала метку вместе с тайным знанием — искусством её наносить.

— Долго ли учиться этому искусству?

— Увидишь и поймёшь.

— А как если бы ты, матушка, обучила какую служанку?

— И создала оружие против себя? К чему двойники? Я прожила, сколько смогла. Для чего-то и я сгодилась. Первая Императрица была мудра, верна своему народу и чиста душой. А уж мы, последующие, какие есть, дарим её образу бессмертие, — женщина обернулась, взглянув на Сцинку. — Ну так что? Примешь этот крест?

— Почему я, матушка? Не смущают разве мои «чёрные» руки?

— Потому как, хоть и назначу я тебя Императрицей, а всё же ты убийца! Сейчас убийцы нужнее. Потому что нужно… — она поманила к себе Сцинку, сама тоже придвинулась ближе. — Нужно убить Императора! Возьмёшь заказ от меня, без пары мгновений тобой убиенной?

Тогда получится, что мёртвая у мёртвой берёт этот заказ. Алиша задумалась.

— Стало быть, Императора настигнет смерть, вся полнота власти опять перейдёт к одной Императрице-матери. Так что же мне делать с этой властью?

— Есть верные люди.

— С чего мне доверять им?

— А что тебе останется?

— А если откажусь?

— Твоё право, — Императрица вздохнула. — Меня убьешь, а после будешь скрываться от Заира.

— А если наоборот, попаду к нему в милость?

— Он тоже чтит Закон. А по Закону он взял на тебя, Сцинка, заказ.

Значит, предводителя гильдии остаётся только убить.

— Не гожусь я в Императрицы, — Сцинка покачала облысевшей головой.

— Нужно лишь дождаться помощи от верных людей с Юга. Приостановить постройку стены. Отменить закон о прекращении торговли.

— Это остановит войну? — Сцинкино нутро отозвалось. Есть в этом её собственный, шкурный интерес. — Но почему же сейчас не схватить меня? Почему не действовать самой?

Императрица устало вздохнула.

— Я умираю. С твоей помощью или без неё — я стара и скоро умру. Молодой Император об этом знает и сам настоял на моей поездке на Юг. Что ж, мне на руку. Тут я встретилась с верными людьми. А если ты, Сцинка, смогла добраться до меня, под моим обличием сможешь приблизиться и к Императору. Нужна женщина, и ты подходишь.

— Я бы не была так…

— Ты же из дома Розы, дитя моё? Значит, манерам и светскому этикету обучена. В лицо Императрицу никто не знает. Для подписи достаточно начертания половины тайного знака, что я ношу на спине. Для доказательства того, что ты — та самая, придется обнажить спину перед старейшинами. Но никто не посмеет требовать этого, если только не распространится слух о моей кончине! А слух будет! Заир должен убедиться в моей смерти и передать весть Императору. Тогда, думая, что опасность миновала, он ненадолго расслабится.

— Ничему я не обучена, матушка. Из дома Розы меня выгнали с позором. Но… много ли заплатишь за убийство Императора?

— Денег у тебя будет вдоволь. Но разве остановить войну и не допустить раздела Империи — для тебя, дитя песков, недостаточная плата?

— Твоя правда, матушка. Только… — Сцинка подозвала к себе Лавинию. — На роль самой Императрицы есть у меня получше вариант.

Лавиния отнекивалась, скуля, молясь и плача. Сцинка представила её как девушку, бывшую с господами в свете, стало быть, способную сразу не упасть в грязь лицом. Опять же, шкура Лавинии более подходит для нанесения клейма, нежели Сцинкина. А уж Сцинка пренепременно берётся Лавинию сопровождать и заказ на Императора она возьмёт. Потому что… Не всё ли теперь равно?

Лавиния шептала:

— Одумайся, Сцинка, я же публичная девка, хоть и Мадам! Я же… как же такая, как я, может стать Императрицей-матушкой и восседать на троне?

— Шлюхи на троне — это как раз нормально, — успокоила Алиша подругу. Выделяться Лавиния не будет.

Тем временем Императрица развела краску и подготовила горячие иглы. Лавиния внимательно следила, божась, что сама она надеется не дожить до того дня, когда ей придётся это с кем-то проделать. Горячая игла вошла в кожу. Лавинья заплакала. Рыдая, давясь всхлипами и сглатывая слёзы, она мужественно стояла на коленях перед Императрицей, терпя боль. Полой иглой старые, но вдруг ставшие ловкими, верными в движениях, руки загоняли краску под кожу.

— А теперь и моя кровь сгодится, — прошелестела Императрица сухими губами. — Давай, Сцинка, приступай к делу.

— Так ежели будет заражение? — Алиша поняла, что вместе с краской старая карга задумала загнать под кожу Лавинии и свою кровь.

— То традиция! Так сделали со мной, а до меня — с той, что проделала это со мной! Если верить преданию, то, переданная по этой цепочке, во мне течёт капля крови самой первой Императрицы!

Блажь это всё. Старые россказни. Сцинка сделает по-своему.

— Сделаю! Что нужно, поняла. Сделаю сама!

Конечно, Сцинка врет.

— Тогда пришло время, сестры! Дайте мне помолиться и позовите мою служанку! Надо пригласить Заира. Пусть будет свидетелем моей смерти. Схоронитесь пока, а как он выйдет, вы должны спрятать хорошенько моё тело и уничтожить клеймо. Такой знак может носить лишь одна Императрица-мать!

— Прости Господи и помилуй, — только добавила Лавиния. Сцинка подошла к двери, приоткрыла, сразу столкнувшись с девкой. Внутрь её пускать не стала. Шепнула: