— Ясно, я догадался, что вы там вынюхивали. Была мысль…думали, что Эймос покончил с собой. Глупости! Жизнь была старикану дорога, этофакт.

Когда причина нашего присутствия объяснилась, Лотар Гридлирасслабился и подал знак. Перед нами возник кабатчик с двумя стаканами, которыеон с грохотом поставил на стол. Я поспешно отказался, но Холмс позволил налитьсебе внушительную порцию. Однако я заметил, что пить он не стал.

— Вы собираетесь вернуться на корабль? — вежливо спросил он.

Сделав большой глоток, Гридли покачал головой и вытер губытыльной стороной ладони.

— Ни за что, приятель. Я подыщу себе местечко вроде этого,только в более морском духе, и начнется веселая жизнь. Кого волнует, если япропью часть своих денег?

Холмс с сомнением посмотрел на него:

— Пятисот фунтов хватит ненадолго.

Гридли щелкнул пальцами и снисходительно рассмеялся:

— Вы говорите о страховке. Она меня не интересует.

— Я рад, что вы хорошо обеспечены.

Взгляд моряка внезапно стал подозрительным.

— Разве я сказал это?

— Нет. Но мне нужно обсудить с вами другой вопрос.

Гридли явно не намеревался обсуждать с нами что бы то нибыло, но Холмсу удалось довольно быстро овладеть его вниманием.

— Мы пришли к выводу, что смерть вашего дяди не быласамоубийством. Я также не склонен считать ее несчастным случаем.

Наступила пауза, которая была прервана стуком стаканаГридли.

— Наконец-то появился человек, у которого есть хоть бы капляразума. Я говорил им, что старый Эймос никогда бы не полез на эту крышу.

— Я слышал о ваших показаниях на следствии. Они не былиприняты во внимание, но что вы сами думаете об этом происшествии?

— Все было подстроено, это факт, — ответил моряк. — Яслышал, что какие-то китайцы крутились около его магазина и исчезли, после тогокак пошли слухи о несчастном случае. Но об этом все молчат как устрицы.

— Странно, — ответил Холмс. — Если бы не случилосьнесчастье, вы бы могли войти в дело вашего дяди.

Моряк посмотрел на собеседника как на ненормального.

— Дело? Если вы имеете в виду магазин, то вы заблуждаетесь,приятель. Эймос не нуждался в моей помощи.

Холмс не сдавался.

— Но он же совершал эти путешествия, — тон сыщика былбезразличным, но я понимал, куда он клонит.

Гридли покачал головой:

— Я ничего не знал об этих поездках, ведь я редкий гость вСент-Обри. Когда уладится дело с наследством, меня здесь вообще не увидят.Говорят, что старик иногда путешествовал, разыскивая антиквариат, но этобрехня. Кому здесь покупать эти вещи?

Речь Лотара показалась мне противоречивой, но Холмс проявлялбольшой интерес к его словам.

— Вы не догадываетесь, — настойчиво спросил он, — кому могпомешать ваш дядя?

— Никому в этих краях, — ответил моряк. — Его никто не могтронуть, потому что он был крепким орешком. Мне кажется, что в молодости он былкрутым парнем.

— А, — сказал Холмс. — Этот длинный шрам на его правой руке.

— Откуда вы знаете о шраме?

— По-моему, об этом упомянул медицинский эксперт.

Я был рад, что Холмс и Гридли увлечены беседой и не замечаютмоего крайнего изумления. Шрам на левой руке был очередным блистательнымэкспромтом моего друга.

Когда дверь паба снова заскрипела, впуская очередногопосетителя. Холмс удовлетворенно обратился ко мне:

— Что ж, Ватсон, нам, пожалуй, пора возвращаться в город.

— Он сказал «Ватсон»! — прозвучал из мрака хриплый от злобыголос вошедшего. — Это, конечно, он. Король шпиков. Детектив Шерлок Холмс.

Двое посетителей в углу поднялись и двинулись к нам. Толстыйкабатчик схватил дубинку.

— А, Дэйв Дэрк Букхольц, — сказал Холмс. Я заметил, что оннапрягся, готовый к обороне. — Что-то заставило тебя покинуть свое логово, нетак ли, Дэйв?

— Так же как и тебя, Холмс. — Человек окинул взглядомнаходившихся в баре. — Не прошло и года, как эта вонючая ищейка отправила моегобрата Мэка в Принстон. Я не могу упустить такой шанс.

Дэйв Букхольц кинулся к нашему столу, его рука метнулась кпоясу. Судя по кличке [7], противник был вооружен. У меня не было времениубедиться в правильности моей догадки. Вскочив на ноги, я схватил свой стул ивзмахнул им, целясь в ноги нападающего. Удар пришелся в голень. Дэрк рухнул напол, но по инерции пролетел вперед и с силой ударился подбородком о столешницу.Я потерял равновесие и, чтобы не упасть, резко взмахнул рукой. Ножка стулаугодила в горло толстого кабатчика. Выронив дубинку, коротышка захрипел от болии осел на пол, хватаясь за шею. Отшатнувшись после этого совершеннонеожиданного столкновения и по непонятной причине продолжая сжимать в рукестул, я крутанулся на одной ноге влево, и деревянное сиденье снесло челюстьодного из посетителей. Он повалился, как бревно. Его товарищ, готовый кинутьсяна нас, неожиданно отскочил назад, когда я отчаянным усилием восстановилравновесие и тяжело дыша замер в центре зала.

— Стой, я не имею к этому отношения, — крикнул бедняга ипулей вылетел в дверь. Не зная, что и думать, я обернулся и окинул взглядомживописную сцену.

Холмс стоял позади стола, спиной к окну, и его худое,орлиное лицо выражало безграничное изумление. Стоявший рядом с ним Лотар Гридлисмотрел на меня, восхищенно открыв рот. Дейв Дэрк недвижимо валялся под столом.Кабатчик хрипел на полу, и его ноги судорожно дергались. Неизвестный посетительбыл без сознания, из его открытого рта текла тонкая струйка крови. «Сотрясениемозга», — автоматически подумал я.

— Я всегда говорил, — пробормотал Лотар Гридли, — что нужноопасаться молчунов.

Все еще тяжело дыша я посмотрел на моряка, как я надеюсь, снекоторым достоинством.

— Простите?

Лотар повернулся к Холмсу:

— Ваш друг не сказал ни слова, с тех пор как я вернулся, ивдруг запросто уложил троих.