— Как хорошо… Это первое или только закуска? Онаответила ему озорным взглядом:

— Ты даже не представляешь, что ждет тебя на десерт…

Берни принялся намыливать свое тело, и Лиз тут жепоследовала его примеру. Он было хотел повторить все еще раз, но тут вспомнил,что они уже и так опаздывают. Чего Берни никак не хотел в этой ситуации — такэто раздражать маму.

Они пожелали Джейн спокойной ночи, объяснили сиделке, гдечто лежит, и поспешили в гараж. Лиз была одета в платье, которое купил для нееБерни — приятная серая фланель с белым атласным воротником. К платью этомухорошо подходили жемчужное ожерелье и серые фланелевые туфли с черными носами —все от фирмы «Шанель». Золотистые волосы Лиз были красиво уложены, в ушахпоблескивали серьги с жемчугом и бриллиантами, на руке сверкало огромным камнемобручальное кольцо. Она казалась одновременно обольстительной и скромной. Онабыла прекрасна — Берни видел, какое впечатление Лиз произвела на мать, когда таувидела ее в холле отеля. Она испытующе смотрела на Лиз, пытаясь отыскать в нейхоть какой-то дефект. Когда Лиз взяла под локоть его отца и повела его вниз, вбар, мать прошептала:

— Выглядит она, конечно, недурно.

В ее устах эти слова звучали величайшей похвалой.

— Чушь, — отозвался Берни. — Она простопрекрасна.

— Такие красивые волосы… Это естественный цвет?

— Конечно.

Они догнали отца и Лиз, сели за один из столиков и заказалинапитки. Родители пожелали того же, чего и обычно, Берни же и Лиз взяли побокалу белого вина. Уже пора было идти в другой зал, где их ждал обед.

— Итак… — Руфь Фаин посмотрела на Лиз так, словнособиралась зачитать ей смертный приговор. — Как же вы все-таки нашли другдруга?

— Я ведь уже говорил тебе, мама! — вмешался Берни.

— Ты говорил, что вы встретились в магазине. —Мать никогда ничего не забывала. — Это все, что мне известно. Лиз нервнорассмеялась:

— На самом деле первой с ним познакомилась моя дочь. Онапотерялась, и он подошел к ней. Пока они дожидались меня, он угощал еебанановым сплитом.

— Что значит — дожидались? Вы что — не разыскивали своюдочку?

Лиз с трудом сдерживала смех. Она была готова к вопросамтакого рода. Берни очень точно описал свою мать, он назвал ее испанскиминквизитором в шапке из норки. Лучше сказать было невозможно.

— Конечно, разыскивала… Мы встретились наверху. Вот,собственно, и все. Потом он послал Джейн несколько купальников, а я в ответпригласила его на пляж… Потом были шоколадные мишки… — Лиз и Бернизаулыбались. — Это, наверное, все. Можно сказать, у нас любовь с первоговзгляда.

Она нежно посмотрела на Берни. Госпожа Фаин, глядя на нее,заулыбалась. Возможно, так оно и есть. Возможно. Делать выводы время еще непришло. Больше всего ее смущало, что Лиз не еврейка.

— Думаете, так будет всегда?

Мать вновь уставилась на Лиз, Берни же едва не застонал,поразившись бестактности ее вопроса.

— Думаю, да, госпожа Фаин.

И тут Лиз заметила, что мать Берни изумленно смотрит на ее замечательноеобручальное кольцо. На ее собственном кольце камень был раза в три меньше.

— Скажите, его купил вам мой сын?

— Да, — тихо ответила Лиз, несколько смущеннаяэтим обстоятельством.

— Вам крупно повезло.

— Я знаю, — ответила Лиз, взглянув украдкой напокрасневшего от смущения Берни.

— Это мне крупно повезло, — прохрипел Берни,ответив Лиз нежным взглядом.

— Надеюсь, так оно и есть. — Мать испытующепосмотрела на сына и вновь перевела взгляд на Лиз. Пытка продолжалась. —Берни сказал, что вы работаете школьным учителем, это верно?

Лиз согласно кивнула:

— Все правильно. Я преподаю во втором классе.

— Вы собираетесь заниматься этим и впредь? Берни хотелбыло попросить мать не лезть не в свое дело, но здравомыслие в нем взяло верхнад чувствами, в такой ситуации мамашу лучше было не трогать. Еще бы! Ведьсейчас та говорила с будущей супругой ее единственного сына! Он посмотрел наЛиз, такую молодую и такую красивую, и внезапно почувствовал что-то вродежалости;

Берни незаметно сжал ее руку и нежно улыбнулся, глядя прямов глаза, давая тем понять, как он ее любит. Отец так и вовсе не отрывал от Лизвзгляда — она ему явно нравилась. Руфь, похоже, относилась к ней иначе.

— Вы собираетесь работать? — никак не унималасьона.

— Да. Работа заканчивается в два. Днем я буду с Джейн,а вечером — дома.

Сказать на это было нечего. Подошедший метрдотель повел их кприготовленному столику. Едва они сели, мать завела разговор о том, что досвадьбы обычно принято жить порознь. Особенно негативно подобное легкомыслиеможет сказаться на Джейн. При этих словах Лиз густо покраснела. Берни пришлосьвмешаться и объяснить, что речь идет о каких-то нескольких днях, которые влюбом случае не имеют значения. Мать поспешила согласиться, но лишь для того,чтобы сделать им новые внушения. Руфь Фаин и в этот вечер оставалась вернойсебе.

— Господи, и она еще удивляется, что я не желаювидеться с ней часто, — заметил Берни, когда они уже попрощались сродителями. Даже попытки отца как-то скрасить вечер не могли улучшить емунастроения.

— Она ведь иначе не может, любимый. Ты — ееединственный сын.

— Если это действительно так, значит, у меня будет неменьше дюжины детей! Иногда она меня дико раздражает. Вернее, не иногда, авсегда.

Лиз усмехнулась и покачала головой:

— Она успокоится. Я, по крайней мере, на это оченьнадеюсь. Ты лучше скажи — я прошла испытание или нет?

— С блеском. — Он подошел к Лиз и погладил ее поплечу. — Мой отец весь вечер только и делал, что смотрел на твои ноги. Яза ним следил.

— Он у тебя очень милый. И очень интересный человек. Онуспел описать мне несколько хирургических приемов, и я, как мне кажется, всепоняла. Пока ты говорил со своей матушкой, мы очень мило беседовали…

— Он любит говорить о своей работе.

Берни нежно посмотрел на Лиз. Раздражение потихонькуугасало. Мать все-таки добилась своего, впрочем, к этому ему было не привыкать.Она любила мучить его. Теперь она будет мучить и Лиз, и, может быть, Джейн… Этамысль вновь испортила ему настроение.

Прежде чем отправиться ко сну, он решил немного выпить. Онисидели перед камином и говорили о планах на ближайшее будущее. Берни должен былотправиться к приятелю и оттуда поехать в синагогу. Лиз и Джейн должны былидождаться Трейси и приехать туда же уже втроем. Родителям Берни заказалотдельный лимузин. Лиз выдавал замуж архитектор Билл Роббинс, хозяин дома наСтинсон-Бич. Они были знакомы уже не один год, хотя виделись не так уж и часто.Билл был крайне серьезным человеком и очень нравился Лиз. На роль посаженогоотца он подходил как нельзя лучше.