весь какой-то тощий и нескладный, дерганый. С ножом ходит? Да, с ножом, вот как раз достаёт, медленно и печально. Кухонный. Сразу видно, матёрый преступник на дело пошел.

Что там сзади? А сзади подкрадывается воплощение мнительности и неуверенности в себе. На дело его взяли просто для подстраховки, но даже с этим он не справляется — стоит далековато, пыхтит слишком громко, колени трясутся, а зубы с перепугу стучат так громко, что слышно не оборачиваясь. Абсолютно бесполезное туловище, ни украсть, ни покараулить. Оружие… хм, труба или арматура?

Когда Виктор только начинал работать в полиции, он насмотрелся на таких. Промышляют по мелочи, мнят себя крутыми. Честно работать ни разу в жизни не пробовали, потому что «западло». Хотя руки обычно настолько кривые, что ими не то что работать — даже рукоблудить травмоопасно. На суде они плачутся, что попали в дурную компанию и подверглись влиянию. Обычно так и есть, но давить на жалость бесполезно. Как шутили в отделе, «закон считает, что у человека есть мозг, и этим мозгом он делает выбор. Но иногда кто-то из них ошибается».

Тем временем, тип с ножом вспомнил, что должен делать. Шагнул вперед, поигрывая ножом в неловких пальцах, и с понтом, через губу, произнёс:

— Ну привет, фраер…

— И тебе привет, родной, — улыбнулся Виктор. И достал пистолет.

Черный матовый корпус, никаких модных «тактических» нахлобучек, всё строго по делу. И еще именно эта модель — штатный служебный пистолет для полицейских на большей части планет Федерации. Однозначно ассоциируется с копами, а то и с агентами ведомств посерьёзнее. Шпана, даже совсем тупая, это знает.

Виктор держал пистолет у плеча стволом вверх, чтобы второй бандит тоже его увидел. Сзади раздался звон упавшего железа. Негромкий, об землю, но различимый, с характерными интонациями. Всё-таки арматура, никакой выдумки у человека. И сразу же удаляющийся топот ног. Громкое падение шагов через десять, возня, и снова топот.

Виктор улыбнулся и медленно пошел на бандита с ножом. Тот замешкался — похоже, в такой ситуации оказался впервые. Но потом медленно наклонился, положил нож на землю и стал пятиться не разгибаясь и лепетать:

— Слыш, служивый, я это, попутал, да. Но признаю. Осознал! Честное слово!

— Иду себе, гуляю, — тихо сказал Виктор. — Дышу… воздухом. И тут, откуда ни возьмись…

— Я, это, раскаялся, да, — лопотал бандит.

Он продолжал пятиться, пока не упёрся спиной в стену.

— За косяки надо платить, знаешь ли, — ответил Виктор, покачивая стволом пистолета.

— Так я готов, заплачу, отработаю.

— Хорошо…

— Только чур, без мокрухи, — торопливо уточнил бандит. — И, это… без нетрадиционных штучек.

— Убивать я умею и сам, — ухмыльнулся Виктор, направляя пистолет на бандита. — А кем нужно быть, чтоб на тебя позариться — даже представить боюсь.

Бандит испуганно прижался спиной к стене.

— Лучше расскажи, под кем ходишь, — продолжал Виктор.

— Если я их служивому сдам, они ж меня убьют, — затрясся бандит.

— А я типа нет? Колись, кто у вас тут информацией торгует. Серьезными вещами для серьезных людей.

— Я не знааааю…

— Тогда вспомни того, кто может знать. И побыстрее, пока я добрый.

— Ну, это…

Похоже, ценность улова стремилась к нулю. Можно следующего поймать, но не факт что он будет лучше.

— Слушай, — вздохнул Виктор, опуская пистолет. — С тебя толку ноль, мне патрон жалко… Вакуум тебя раздери, да я тебе даже заплатить готов! Только скажи хоть что-нибудь, сделай хоть одну полезную вещь в своей жизни.

— Заплатить? — оживился бандит. — А сколько?

Думать о деньгах в такой ситуации можно, только если пистолет у тебя. Но логика в трущобах этого города даже не ночевала. А уличная шпана даже слова такого не слышала. Зато стоило только разговору зайти о деньгах…

— Сотки две, допустим. — сказал Виктор, убирая пистолет в кобуру.

— Три! — закивал головой бандит. — Есть тут один кореш на соседней улице. За три сотки отведу и познакомлю.

— Ты безнадёжен. Сотку вперед, потом две, — ответил Виктор и многозначительно улыбнулся. — Ну или патрон. Патроны, как ты понимаешь, дешевле.

Бандит махнул рукой и засеменил вдоль по улице. Виктор не спеша двинулся следом, на всякий случай оглядываясь по сторонам. Мелкий криминал любит выкидывать фокусы, сугубо от недостатка ума. Так что осторожность не повредит.

Конечно, глупо было бы надеяться, что первый встречный вот так просто выведет на Вольфрама. Пойманный бандит был в местном криминальном мире птицей настолько невысокого полёта, что это скорее подводное плавание. Но он знает кого-то, кто знает кого-то, кто может знать. Через два — три дня всё будет ясно. Наверное.

А времени остаётся всё меньше.

Глава 10

В бывшей промзоне на окраине города, под дырявой крышей старого ангара существовал бар. Сказать, что он «работал» было бы преувеличением. Во всей округе никто и дня честно не работал. Но место было относительно тихое — заведение крышевала серьезная банда, а главарь обитал неподалёку и частенько заходил сюда «успокоить нервы». То есть нажраться до потери способности к прямохождению. Впрочем, большинство местной клиентуры редко ложилось спать трезвым. Жизнь тяжелая, перспектив никаких, а похмелье с местных напитков настолько жесткое, что лучше уж вообще не трезветь. Хотя некоторые умудрялись даже в такой обстановке встречаться и обсуждать дела. «Дело» — это всё, что приносит доход, а не расходы. Не важно, каким способом — доброму вору все в пору. И занимались «делами» люди по местным меркам серьезные.

А в самом дальнем и самом тёмном углу за некрашеным столом из старого армейского ящика обитал Паук. Высокая сгорбленная фигура в грязном плаще с капюшоном, низко надвинутым на глаза, внушала подвыпившим бандитам суеверный трепет. А еще Паук знал всё. И про всех. И мог этим знанием поделиться. Если в цене сойдетесь. Но если ему вдруг приносили что-то интересное — мог и купить. Хотя был разборчив, удивить его сложно, но попробовать стоило.

И вот однажды к Пауку за столик подсели знакомые пацаны, криминал невысокого полёта из банды Бенни. И сообщили:

— Слышь, Паучище, тут на районе какой-то мутный тип завёлся…

— А сам-то когда успел четким стать? — отмахнулся Паук.

— Не, я те стопудово базарю, тип мутный без меры. Пацаны вон говорят что коп, или из бывших.

«Пацаны» на заднем плане дружно