Тамара казалась счастливой. Жизнь ее теперь вертелась вокруглюбимого супруга, и в разговорах с Аллочкой то и дело произносилось его имя:Леня любит котлеты, Леня не пьет кофе, Леня спит до восьми… Леня, Леня, Леня…Потом просто буря эмоций: Тамара ждет ребенка. И вновь драгоценный супругоказался на высоте: давил соки, тер морковку, сдувал пылинки…

Тем неожиданней прозвучал однажды ночью звонок.

– Я у родителей, – каким-то не своим голосом сообщила Тома.

Аллочка взглянула на часы – около двух. Натянув халат, онакинулась вниз.

– Я убью его, – неистовствовал генерал Рыклин, – негодяй,мерзавец, подонок, скотина!

– Не надо, папа, – тихо попросила Томочка, сидевшая вкресле. Беременность была пока незаметной, но Аллочка знала, что подруга напятом месяце.

– А девку из Москвы выгоню, сволочь, – кипятился Рыклин.

– Ты этого не сделаешь, папа, – твердо сказала Тамара, – дайчестное слово, иначе я моментально уйду из дома куда глаза глядят.

– Хорошо, – рявкнул генерал и попросил, выходя из комнаты: –Поговори с ней, Алла, но не забывай, что она в положении…

– Что случилось-то? – недоумевала Мостовая.

Томочка взглянула в окно, где стояла непроглядная ночь.

– Леонид полюбил другую.

– Как?! – оторопела подруга.

Тамара пожала плечами:

– Да, в этом нет никаких сомнений.

– И кого же?!

– Людмилу.

От негодования у Аллочки перехватило горло. С языка чутьбыло не сорвалось «я же все время говорила, что она дрянь», но Мостоваяудержалась и осторожно спросила:

– Как ты узнала?

Тома вздохнула:

– Галя сказала.

Галей звали их общую знакомую. Женщина работала с Шабановойв одной поликлинике.

– Позвонила мне домой и сказала, что больше не можетмолчать, – тихо объяснила Тамара, – отношения якобы тянутся давно, но мнебоятся сказать из-за беременности…

– А ты что?

– Поехала к Миле домой, дверь оказалась не заперта, а она сЛенечкой лежала в постели.

То, что подруга назвала потаскуна Ленечкой, взбесило Аллу докрайности, и она заорала:

– Надеюсь, ты надавала им по заднице?

– Пожалуйста, не кричи, – поморщилась Тамара, – Ленечка немоя собственность, раз решил уйти к другой, значит, полюбил ее. Я не станумешать его счастью.

– Счастье! – пришла в абсолютное негодование Алла. – Да причем тут это! Он – кобель, а Людмила – сука, вот и спарились. Погоди, еще назадна коленях приползет.

– Во-первых, это невозможно, – ответила подруга, – аво-вторых, не говори о них так, мне это неприятно.

Тамарина беззубая мягкотелость и полная нестервозностьвсегда удивляли Аллу. Но вышло все, как предсказывала Мостовая.

Через месяц виноватый Леонид с огромным букетом роз кинулсяв ноги к обманутой жене.

– Прости, бога ради, – молил мужик, – не знаю, что на менянашло, затмение какое-то. Только тебя люблю, возвращайся домой.

Томочка спокойно поставила цветы в воду и поинтересовалась:

– Где Людмила?

– К другому ушла, – брякнул спроста муж.

Тамара поправила букет.

– Чудесные розы, мои любимые, снежно-белые.

– Так вернешься? – обрадовался Леня.

– Нет, – покачала головой супруга, – ты уж извини.

– Разлюбила? – пошел в атаку негодяй.

– Не в этом дело, – прошептала Тамара, – но простить несмогу, а жить во лжи не хочу, нам лучше разойтись.

Целый месяц Леня обрывал телефон и охапками оставлял удверей букеты, но жена осталась непоколебима. Даже генерал не выдержал и сказалкак-то:

– Может быть, простишь дурака, все-таки мужик. Знаешь,всякое бывает…

– Ты изменял маме? – поинтересовалась дочь.

Рыклин закашлялся и сделал вид, что не слышал вопроса.

Потом Леонид перестал появляться, а спустя две неделираздался звонок и бесстрастный мужской голос поинтересовался:

– Тамара Игоревна? Леонид Михайлович Ковалев кем вамприходится?

– Мужем… – холодея, ответила Тома. – А что?

– Приезжайте немедленно по месту прописки, – не пошел наконтакт милиционер.

Тома и Аллочка еще на подходе к дому поняли, что случилосьнесчастье. Вокруг было полно машин. «Скорая помощь», милицейский «Форд»,труповозка и автобусик спасателей МЧС.

Алла распихала локтями зевак и… не увидела ничего.

– Что тут стряслось? – тихо спросила она у какой-то бабки.

Та молча показала пальцем куда-то вверх. Мостовая поднялаглаза и моментально лишилась чувств. В доме, где жил Леонид, на первом этажерасполагалась парикмахерская. Вход в нее украшала вывеска с затейливымназванием «Купидон». Тут же помещался весьма толстый и уродливый, выполненныйиз железа мальчуган, сжимавший в правой руке направленную в небо стрелу. Вот наэту-то стрелу и оказалось нанизанным тело Леонида. Мужчина выпрыгнул из окна иугодил на штырь. Смерть его была мучительной. Когда Тамара и Алла приехали наместо происшествия, он еще был жив, но помочь несчастному оказалось сложно.Вызванные спасатели начали пилить прут. Внезапно Леонид очнулся и дикозакричал. Народ шарахнулся в стороны. Пришедшая в себя Аллочка кинуласьзажимать подруге уши, та же, казалось, окаменела. Но скоро Леня снова потерялсознание и замолк. Пульс еще прощупывался, когда его грузили в реанимобиль.Машина, взвизгнув сиреной, понеслась по проспекту, однако до больницысамоубийцу не довезли.

В квартире нашли предсмертную записку. Леонид обвинял вовсем жену. «Ты не захотела простить меня, теперь живи с мыслью, что виновата вмоей смерти». Там было еще много несправедливых упреков, но Аллочке запомниласьименно эта фраза.

Тамаре пришлось отвечать на вопросы следователя. Во времяодного из допросов начались преждевременные роды, и младенец погиб.