– А куда уехала Глэдис Фосс? – спросила Делла Стрит.

Мейсон перестал ходить.

– Это, – сказал он, – очень тонкое и опасное дело. Если онапродержится, то с ней будет все в порядке. Можно собрать достаточно улик идоказать: она, возможно, присвоила столько денег, что смогла бы покрытьнедостачу, если б таковая имела место. Но у окружного прокурора нет таких улик,чтобы он решился преследовать ее в судебном порядке как растратчицу. К тому женикто не написал жалобы, и она может оказаться в другом государстве, где длярешения о выдаче преступника будет необходимо судебное разбирательство.

– А миссис Мальден? Она не подаст на нее жалобу? – спросилДрейк.

Мейсон улыбнулся.

– Миссис Мальден обвинит ее в растрате, но не присягнет, чтоФосс похитила деньги.

– Но ты очень хорошо помнишь, как она фактически призналасьтебе в растрате, – сказал Дрейк.

– О, конечно, – согласился Мейсон. – Эту часть разговора япомню отлично. И еще как даже после долгой поездки из Солт-Лейк-Сити она,быстро приняв ванну, бросилась в большое кресло в своей квартире, включила свети посмотрела новости о скачках, чтобы определить, какие у нее шансы, и,возможно, выбрать лошадь для ставки на следующий день.

– Ты застал ее при этом? – спросил Дрейк.

– Она только что приняла ванну, – ответил Мейсон. – Ее телоеще не остыло после горячей воды. На ней был только пеньюар. Она села в креслои, когда я позвонил, бросила газету, вскочила, поколебалась мгновение и наконецподошла к двери, чтобы посмотреть, кто пришел. Когда я вошел и расположился втом самом кресле, а она пошла одеться, подушка была еще теплой, а страничка оскачках оказалась на полу, прямо у моих ног. Она, конечно, поняла, какуюсделала ошибку. Ей пришлось объяснить свой интерес к скачкам, а когда онадогадалась о моих подозрениях, призналась.

– В чем? – спросил Дрейк.

– В том, что ей, возможно, не хватало средств. Она непризналась прямо и не сказала, что ей недоставало денег, но изъясниласьфактически так: «Допустим, я растрачивала деньги. Что тогда случится?»

– А что ты ответил?

– Рассказал достаточно, чтобы она узнала, какую лазейку онаможет дать Стефани Мальден в ее делах с налоговой инспекцией, если будетпридерживаться такой версии. Не думал, что она зайдет так далеко.

– Вправду не думал?

– Ну, не знаю. Позарез нужно ее найти.

– Я сделал все, что мог, – сказал Дрейк. – Исчезлабесследно.

– Не обнаружилось никакой кредитной карточки на бензин?

Дрейк отрицательно качнул головой.

– А стоянки автомобилей проверил?

– Основные – да. Проверил все места, о которых смогподумать.

– И все же, – сказал Мейсон, – в то, что она смогласовершенно исчезнуть, поверить нельзя.

– Вы уверены, что хотите ее найти? – спросила Делла Стрит.

Мейсон ответил:

– Хочу знать, где она. И все.

– Но ты не хочешь, чтобы власти тоже узнали? –поинтересовался Дрейк.

Мейсон покачал головой.

– Власти вернут ее, допросят. На вопросы она может датьответы, которые мне не понравятся. Мне хочется узнать, где она, единственнозатем, чтобы я смог держать ее в своих руках и, если понадобится, задать ей ещенесколько вопросов.

– Ты подозревал, что она собиралась ускользнуть, не так ли,Перри?

– Да, безусловно. Но не думал, что она удерет так скоро.

– Почему ты решил, что она удерет?

– Потому что лишь в таком случае она могла сознаться и ненести уголовной ответственности. Она привела мне несколько примеров возможнойрастраты денег. Рассказала, что ставила на лошадей, открыла имя одного избукмекеров, который был арестован, признал себя виновным, заплатил штраф иполучил приговор. Он мог беседовать с полицией. По существу, он был в такомположении, когда не решился не говорить с полицией. Следующим логическим шагомГлэдис Фосс было удрать. В результате она избежала необходимости делатькакие-либо изобличающие признания, и все-таки осталось подозрение, чторастраченные деньги у нее.

Дрейк спросил:

– Что помешало ей открыть сейф в меблированных комнатах вДиксивуде, взять тысячу долларов, положить их в чулок и скрыться?

– Ничто, – ответил Мейсон, – кроме того, что, с однойстороны, сейф был открыт до того, как она пришла, а с другой – в сейфе могло небыть тысячи долларов.

Дрейк сказал:

– Предположим, перед самой поездкой в Финикс, Аризона, онаоткрыла сейф в Диксивуде, вынула тысячу долларов и взяла их с собой. В чем этопредположение неверно?

– В том, – пояснил Мейсон, – что в настоящее время мы ничегодоказать не можем.

– Согласен, – сказал Дрейк.

– Я уверен только в том, что я есть я, – сказал Мейсон. –Тем не менее постараюсь внести в судебный механизм такую техническуюнеразбериху, до какой только смогу додуматься. Настою на том, чтобы РамонКастелла выступил свидетелем. Я хочу послушать, что он скажет. А вообще-то,Пол, мне нужна машина, стоящая наготове, так чтобы я мог быстро найти и сесть внее. Делла, попрошу тебя быть со мной. Когда буду отвозить тебя домой, ярасскажу о моем плане. Полагаю, у обвинения есть одна существенная слабаясторона. Если это подтвердится, я попытаюсь извлечь из нее пользу как можноболее драматическим способом.

Делла Стрит внимательно посмотрела на Мейсона.

– Не думаете ли вы, что на сегодня лучше считать делазаконченными, шеф, и попытаться немного отдохнуть?

Мейсон прекратил ходить.

– Пожалуй, ты права. Ничего больше мы сделать не можем.

Делла Стрит собрала бумаги со стола адвоката, заперла их всейф и многозначительно кивнула Полу Дрейку.

Судья Телфорд занял свое место, призвал суд к порядку инеодобрительно посмотрел на зрителей, заполнивших зал до предела.

Несколько резко взглянул на членов суда, на Перри Мейсона собвиняемой, сидящих на одном конце стола, и на двух специальных представителейиз ведомства окружного прокурора, занявших другой конец.

– Как я вижу, джентльмены, – провозгласил судья Телфорд, –нет необходимости усложнять рассматриваемое дело какими-либо техническимиформальностями. Вопрос, который должен решить данный суд, очень простой: былоли совершено убийство и есть ли веские основания заверить, что обвиняемаявиновна. Я полагаю, по этому вопросу нет разногласий.