– За тебя, брат! – присоединился к ним и Фил.

– Спасибо, братья! – Саша тоже поднялся, бокалы встретилисьнад серединой стола и со звоном столкнулись.

Через пару часов веселье захватило всех. Катя с Филом ужепели «На границе тучи ходят хмуро…», Космос с Пчелой изображали пантомиму«Пограничник Белов со своей собакой в дозоре», а Саша хохотал над всем этим каксумасшедший.

Потом в четырех стенах стало тесно, да к тому же и выпивкаподошла к концу. Космос предложил прогуляться, и эта идея была одобрена почтиединогласно. Татьяна Николаевна, понятно, возражала, но все, что ей удалось –это оставить дома захмелевшую Катю, которая тоже порывалась пойти с молодежью.

Они высыпали во двор и направились к своей беседке. Пчеласразу взял быка за рога:

– Братья, гоните бабульки – я за бухалом сгоняю!

С легкой руки Космоса они весь вечер называли друг другабратьями, и, похоже, им это ужасно нравилось.

– Держи, брат…

– На вот еще…

Набрав целую пригоршню мятых рублей, трешек и пятерок, Пчелаубежал. Вернулся он быстро, и не один. Узнав об отвальной Белова, за нимувязались знакомые пацаны – Батон, Рыжий, Сява и другие дворовые приятели.

И снова звякали стаканы, лился рекой портвейн, не умолкалхохот, бренчала чья-то гитара и гремела нещадно перевираемая на все ладымногострадальная «Не плачь, девчонка»…

Саша «поплыл». Он сидел, обняв одной рукой Лену, а другой –Космоса, пил стакан за стаканом и тупо горланил песни вместе со всеми. Ленавремя от времени пыталась его урезонить:

– Саш, не пей, ну, хватит уже… Саш, ну, я прошу тебя – ненадо…

– Да все нормально, Лен! – таращил на нее уже мутные,покрасневшие глаза Белов и снова тянулся за стаканом.

Стало темнеть, и кто-то предложил прогуляться на смотровую.Компания поднялась и, продолжая горланить, двинулась на Ленинские горы. Подороге взяли еще выпивки, и когда добрались до места, все были уже, чтоназывается, узюзюканы в дым. Там, на смотровой, Белов вдруг обнаружил, что сними нет Лены.

– Где Ленка? – принялся орать он. – Братья, где моя Ленка?

Никто не мог ответить ему ничего вразумительного. Космособлапил его и захрипел прямо в ухо:

– Да на кой она тебе сдалась, брат? Что мы тебе – телку ненайдем?

– Ты что, блин, охренел? – едва стоящий на ногах Сашаотпихнул друга и, грозно набычившись, повторил: – Где Ленка, Косматый?

– А я откуда знаю? Я что – пасти ее нанимался? – вспылилтот.

– Здра-а-асьте! – криво ухмыльнулся Белов, двинувшись нанего. – А кто обещал за ней… ик! присматривать, а-а-а?

Космос озадаченно взглянул на Сашу, потом, покачиваясь,опустил голову, пожевал губами… Вдруг он расплылся в хмельной плутоватой улыбкеи, помахивая пальцем перед Сашиным носом, протянул:

– Э-э-э, не лепи мне горбатого, брат! Я тебе что обещал? Ятебе обещал за ней присматривать, когда ты служить будешь! А пока ты тут – самза ней и следи!

Саша, беспомощно хлопая глазами, оглядел друзей и что быломочи, с надрывом, со слезой в голосе, проревел в небеса:

– Ле-е-енка-а-а!

К нему тут же сунулся Пчела со стаканом:

– Брось, Санек! На-ка вот лучше…

Белов залпом осушил стакан и уставился мутным взглядом натрамплин.

– Я щас с трамплина… ик! Лыжи дайте!

Фил, самый, пожалуй, трезвый из всех, перехватил ужеполезшего через парапет Сашу.

– На лыжах, брат, любой дурак прыгнет! – подмигнул он ему. –А слабо – на коньках?

Идея Фила привела компанию в восторг.

– На коньках! – ревели пацаны. – Белый, давай на коньках!Слабо?

– На коньках! – орал вместе со всеми Саша. – Коньки давай!

– Рыжий, дуй за коньками! – приказал Космос конопатомупэтэушнику из Сашиного двора.

Пока ждали Рыжего, выпили еще… Что было дальше, Саша уже непомнил – все утонуло в мутном, хмельном угаре…

Утром его разбудила мама. Голова трещала от похмелья,вчерашнее вспоминалось с трудом, обрывками, и было ужасно совестно – передмамой, перед Леной, да и вообще…

– Вставай, гуляка, – с горечью сказала Татьяна Николаевна, –тебе через час – в армию…

Он нехотя встал и прошел в ванную. В зеркале отражаласьотвратительная, всклокоченная и одутловатая физиономия. «Дурак, – подумал Саша.– И чего нализался, как этот… Дурак…»

На кухне его ждал завтрак, но на еду Белов не мог дажесмотреть. Он вяло поковырялся в тарелке и положил вилку.

– Не могу, мам, – признался он. – Не лезет…

– Ох, горе ты мое… – порывисто вздохнула мама.

Она с болью посмотрела на повесившего голову сына, еще развздохнула и открыла холодильник. Через минуту перед Сашей появилась запотевшаястопка с водкой.

– Ты что, мам? – поднял он удивленные глаза. – Я не буду! Сменя и вчерашнего…

– Пей! – сердито перебила его мать. – Тебе поесть надо –когда вас теперь накормят? Пей, говорю!

Саша с отвращением заглотнул водку, и уже через пару минут и

впрямь у него возникло какое-то подобие аппетита. Обильнопотея, он съел почти все, что приготовила мама. Стало заметно легче. Допиваякрепчайший чай, Саша снова вспомнил о Лене.

– Мам, а Лена вчера не заходила? – спросил он.

– Нет, – откликнулась Татьяна Николаевна, собирая его вещи врюкзак.

– И не звонила?

– Нет, а что случилось?

– Да мы… – Саша замялся. – Пони-ешь, она подевалась вчеракуда-то…

– И правильно сделала! Пьяницы – они никому не нужны! – мамазаглянула на кухню и скомандовала: – Ну, все,

и, подъем. Опаздываем уже…

Еще оставалась надежда, что Лена будет ждать его во дворе,но у подъезда еe не было. Саша внимательно посмотрел по сторонам. Нет, никого –ни Ленки, ни ребят… Он закинул за спину рюкзачок, мама подхватила его подру-ку, и они торопливо – время, действительно, поджимало – зашагали квоенкомату.