– Да? – задрал брови Коврига. – Похвально… Тогда как выотнесетесь к тому, что я предложу вам место официанта? Конечно, это немного нето, но… Двести рублей, плюс чаевые… Подумайте!

«А что? На безрыбье и рак – рыба… – прикинул Космос. –Сколько, вообще, можно без дела болтаться? Поработаю, а там видно будет…»

– А со временем откроем бар, и вы тогда, обещаю, переберетесьза стойку… – добавил толстяк.

Этот аргумент оказался решающим. Космос кивнул:

– Хорошо, я согласен. Когда мне выходить?

– А завтра и выходите! – улыбнулся Коврига.

– Как? – опешил Космос. – Ведь у вас ремонт… Что мне тутделать-то завтра?

– Ничего, молодой человек! – хозяин похлопал новогоработника по плечу и улыбнулся еще шире. – Пока поможете рабочим, заодно иприглядимся друг к другу…

Целый месяц Космос таскал носилки с мусором, махал кисточкойи стучал молотком. Поначалу пришлось тяжко, но со временем он втянулся. Кафепреображалось прямо на глазах, безобразные руины, как в сказке, превращались ввесьма стильное заведение, и Космосу было приятно думать, что и он приложил кэтому руку.

В конце июля кафе «Коврига», – так окрестил свое заведениехозяин, – открылось. В нем было два зала. Большой – для обычных посетителей, ималенький, который удалось скроить из бывшего кабинета заведующего ибухгалтерии. Этот зальчик предназначался для особых случаев и для особыхгостей. Туда Леонид Борисович и определил Космоса. Когда этот зальчик или, какего называли в кафе, «кабинет» пустовал, Космос работал в большом зале, но кактолько появлялись «его» клиенты, он тут же переключался на них.

А большинство из клиентов Космоса, надо сказать, были весьмаспецифичны. В основном это были первые советские легальные предприниматели –такие же, как и Коврига, кооператоры. Обслуживая их, Космос, естественно,прислушивался к застольным разговорам и не переставал удивляться услышанному.

На чем только люди не зарабатывали! От пирожков из кошатиныдо сборки «фирменных» компьютеров, от матрешек и хохломы до подпольных абортов,от «левых» тряпок из Польши до видеокассет с порнухой…

Кооператоры, как правило, гуляли с купеческим размахом, спеснями, плясками, с битьем посуды, а нередко – и с мордобоем. От нихоставались головная боль, разоренные, как после Мамая, столы и зачастую оченьнеплохие чаевые.

Таких было больше всего. Но были среди посетителей кабинетаи люди другого сорта. Они приходили раз в неделю – тихо, через служебный вход,– два-три серьезных дядечки в сопровождении здоровенных бугаев мрачного вида.Их всегда обслуживал сам хозяин, Космосу доверялось только притащить в кабинетзаказ. От них не было шума и никогда не перепадало чаевых, но именно этиклиенты вызывали особо жгучее любопытство Космоса. Он видел, как стелился передними Коврига, как старался угодить, как лично бегал за самой лучшей выпивкой изакуской для этих странных гостей. Впрочем, называть их гостями было, видимо,неправильно. Держались они, во всяком случае, как самые настоящие хозяева.

А вскоре Космосу подвернулся случай подтвердить своидогадки.

Во время очередного визита таинственных клиентов суетливыйКоврига неплотно затворил дверь кабинета, и в оставленную щелку Космос увидел,как Леонид Борисович передавал одному из серьезных дядечек деньги. Много денег– толстенную пачку, завернутую в газету. Дядечка мельком взглянул на кучу купюри неодобрительно покачал головой:

– Плохо, Леня… Боюсь, что такими темпами тебе никогда нерассчитаться…

– Валентин Сергеевич… – Коврига прижал свои пухлые ручки кгруди и принялся испуганно оправдываться: – Валентин Сергеевич, помилуйте, такведь не сезон еще, народец пока в отпусках… И потом, я ведь говорил: чтобыраскрутиться как следует, нужно время…

– Да-да, – кивнул мужчина, – я помню… Но и ты помни, Леня:сроку тебе – до Нового года. Не рассчитаешься – будем решать…

Тот, кого Коврига называл Валентином Сергеевичем, поднялся,и Космос тут же проворно прошмыгнул в общий зал. Через пару минут донельзяозабоченный Леонид Борисович вызвал его к себе и велел убраться в кабинете.

После этого случая стало совершенно ясно, что Коврига –фигура подставная, и хозяином заведения он не является ни в малейшей степени.Вероятней всего, рассудил Космос, Леонид Борисович взял деньги на обустройствокафе у Валентина Сергеевича, и, похоже, расплатиться за эту ссуду ему будетвесьма и весьма непросто.

До поры до времени о своем открытии Космос предпочитал недумать. В «Ковриге» его все устраивало, и по большому счету ему было наплевать– кто был истинным хозяином кафе. Но ближе к зиме ситуация начала меняться. Вмаленьких глазках Леонида Борисовича поселилось стойкое, непреходящее отчаянье,он стал рассеян, и все чаще от него в самый разгар рабочего дня разило водкой.Космос понял: дело пахнет керосином и скоро, возможно, Ковриги в «Ковриге» небудет.

«Да оно и хрен бы с ним, с этим Ковригой! – размышлялКосмос. – Только вот что с кафе будет? И куда

нас всех денут? Уволят? И что тогда – опять без делашляться?»

Шляться без дела не хотелось. И вовсе не потому, что Космосутак уж нравилась его работа. Просто он уже привык к тому, что зарабатывает сам,причем зарабатывает очень неплохо, и перспектива вновь сесть на шею папаши егосовершенно не грела. Тогда он начал думать, как бы ему разузнать о будущем кафеу его настоящих хозяев.

Для начала он стал стараться почаще попадаться им на глаза.Примерно зная обычное время их визитов, встречал их у служебного входа, вежливоздоровался, отирался у дверей кабинета и неизменно, вместе с Ковригой, провожалдо выхода. Впрочем, эти его уловки никаких видимых результатов не давали –хозяева его словно не замечали и на приветствия никак не реагировали.

Но Космос не отчаивался, и однажды ему повезло. В очереднойраз приехал Валентин Сергеевич в сопровождении своей обычной свиты. Космоспроводил их в кабинет и сунулся к Ковриге – сообщить о приезде гостей. Тотсидел за столом в своей каморке, а точнее сказать – лежал, уронив голову наскрещенные руки.

– Леонид Борисыч, там эти приехали! – громким шепотомсообщил Космос.

Коврига дернулся, вскочил со стула, тут его вдруг бросило всторону, и он со всего маха приложился виском о стенку. Космос увидел, что толстякв дребадан пьян. Из разбитой брови Ковриги потекла кровь, он охнул, плюхнулсяобратно на стул и простонал:

– Нет, не могу…

Леонид Борисович обхватил руками голову и нащупал кровь. Емуи вовсе стало нехорошо.