Я поднялась по ступенькам на галерею, громко топая, чтобыстряхнуть снег с ботинок. В воздухе ощущался густой аромат, одновременно острыйи сладковатый. В нем чувствовалось что-то знакомое, но не успела я идентифицироватьего, как внезапно из темноты ко мне обратился голос:

— Привет, маленькая дампирка.

Я вздрогнула, сообразив, что на галерее кто-то стоит.Неподалеку от двери к стене прислонился парень… морой. Он поднес ко ртусигарету, глубоко затянулся, бросил ее на пол, затоптал окурок и кривоулыбнулся мне. Вот что это за запах, поняла я. Сигареты с гвоздикой.Насторожившись, я остановилась, скрестив на груди руки и разглядывая его. Онбыл ниже Дмитрия, но не такой худой, как многие моройские парни. Длинноетемно-серое пальто — скорее всего, из безумно дорогой смеси шерсти и кашемира —сидело на нем исключительно хорошо, и кожаные ботинки тоже свидетельствовали обольших деньгах. Темно-каштановые волосы выглядели взъерошенными, ночувствовалось, им сознательно придали такой нид, а глаза у него были не тоголубые, не то зеленые — не хватало света разглядеть. Лицо привлекательное, и,по моим прикидкам, он был на пару лет старше меня. Выглядел он так, словносбежал с какого-то званого обеда.

— Да? — спросила я.

Его взгляд пробежал по моему телу. Я привыкла к вниманию состороны моройских парней, хотя оно не так откровенно проявлялось. И обычно я небыла закутана в зимнюю одежду и синяк под глазом не красовался.

— Просто сказал «привет», вот и все.

Я думала, за этим что-то последует, но он лишь сунул руки вкарманы пальто. Я пожала плечами и сделала пару шагов вперед.

— Знаешь, ты хорошо пахнешь, — неожиданно сказалон.

Я снова остановилась и недоуменно посмотрела на него, отчегоего кривая улыбка стала еще шире.

— Я… м-м-м… что?

— Ты пахнешь хорошо, — повторил он.

— Шутка?

Я истекала потом весь день. Это отвратительно, он навернякаиздевался.

Я хотела продолжить путь, но в этом парне было что-тофантастически неотразимое, как крушение поезда. Он не показался мне привлекательнымper se,[4] просто внезапно захотелось поговорить с ним.

— Пот — не такая уж плохая вещь. — Он прислонилсязатылком к стене и задумчиво смотрел вверх. — Самые запоминающиесяжизненные моменты сопровождаются выделением пота. Да, если его слишком много ион давнишний и затхлый, то это пошло. Но пот прекрасной женщины… Он хмельной.Если бы ты обладала восприятием вампира, то понимала бы, о чем я говорю.Большинство людей все портят, заливая себя духами. Духи, может, и неплохо… вособенности соответствующие твоему природному запаху. Но лично тебе нужно ихсовсем чуть-чуть. Смесь из двадцати процентов духов и восьмидесяти процентовтвоего пота… м-м-м… — Он склонил голову набок и посмотрел на меня. —Чертовски сексуально.

Я внезапно вспомнила Дмитрия и его лосьон после бритья. Да,чертовски сексуально, но, конечно, обсуждать это с незнакомым парнем я несобиралась.

— Ну, спасибо за урок гигиены, — сказала я. —Но у меня нет никаких духов, и я собираюсь принять душ и смыть с себя пот.Извини.

Он достал пачку сигарет и предложил мне. При этом он сделалвсего шаг в мою сторону, но я почувствовала исходящий от него запах чего-тоеще… Алкоголь. Я покачала головой, отказываясь от сигареты, и он вытряхнул однудля себя.

— Плохая привычка, — заметила я, глядя, как онприкуривает.

— Одна из многих. — Он глубоко затянулся. —Ты из Святого Владимира?

— Ага.

— Значит, будешь стражем, когда закончишь Академию.

— Очевидно.

Парень выдохнул дым, и я смотрела, как он медленно плывет вночи. Обостренное вампирское восприятие или нет, просто удивительно, как он могпочувствовать запах чего-то еще, когда вокруг витал густой аромат гвоздики.

— Как долго тебе еще учиться? — спросил он. —Мне может понадобиться страж.

— Я заканчиваю Академию весной, но у меня уже естьдоговоренность. Извини.

В его глазах вспыхнуло удивление.

— Да? И кто же он?

— Это она. Василиса Драгомир.

— А-а… — Его лицо расплылось в широкойулыбке. — Я понял, что ты — ходячая неприятность, едва увидел тебя. Тыдочь Джанин Хэзевей.

— Я Роза Хэзевей, — поправила я.

— Рад познакомиться, Роза Хэзевей. — Он протянулзатянутую в перчатку руку, и после недолгого колебания я пожала ее. —Адриан Ивашков.

— Значит, по-твоему, я — ходячая неприятность, —пробормотала я.

Ивашковы — королевская семья, одна из самых богатых ивлиятельных. Они относились к тому сорту людей, которые считают, будто могутзаполучить все, и добиваются этого всеми способами. Неудивительно, что он такойсамоуверенный. Он засмеялся — звучным, почти мелодичным смехом. Почему-то егосмех вызвал у меня ассоциацию с растопленным жженым сахаром, капающим с ложки.

— Удобно, правда? И твоя, и моя репутации идут вперединас.

Я покачала головой.

— Ты ничего не знаешь обо мне. А мне известно лишь отвоей семье. О тебе я ничего не знаю.

— А хочешь? — нахально спросил он.

— Сожалею. Парни постарше меня не интересуют.

— Мне двадцать один. Не такая уж большая разница.

— У меня есть бойфренд.

Маленькая ложь. Мейсон пока не числился моим бойфрендом, ноя надеялась, Адриан оставит меня в покое, узнав, что место занято.

— Забавно, что ты не сообщила об этом сразу же, —задумчиво сказал он. — Не он поставил тебе синяк?

Щеки вспыхнули даже на холоде. Я надеялась, он не заметилмой заплывший глаз; глупо, конечно. Со своим вампирским зрением он навернякаразглядел его, как только я поднялась на галерею.

— Если бы он это сделал, то расстался бы с жизнью. Яполучила его во время… тренировки. В смысле, я же собираюсь стать стражем. Нашинанятая всегда проходят бурно.

— Возбуждает.

Он уронил вторую сигарету и сбросил ее с галереи.

— Что — ударить меня в глаз?

— Ну нет. Конечно нет. Я имел в виду идею бурногообщения с тобой — вот что возбуждает. Я большой любитель… м-м-м… контактныхвидов спорта.

— Не сомневаюсь, — сухо отрезала я.

Он был самоуверенный, нахальный, и все же я никак не моглазаставить себя уйти. За спиной послышались шаги, и я обернулась. По дорожке внаправлении ступенек на галерею шла Мия. Увидев нас, она резко остановилась.