– Я думаю, вы еще не совсем готовы воспринять его.Можете поверить, что вы так хорошо себя чувствуете благодаря Цирадис?

– Пожалуй, это так.

– Все в действительности несколько глубже, но дляначала неплохо. – Гарион взглянул на своего озадаченного собеседника. –Нам вместе предстоит пройти через нечто такое, над чем мы абсолютно невластны, – произнес он, нахмурившись. – Я уже бывал раньше в подобныхпеределках, поэтому попытаюсь, как смогу, смягчить те потрясения, которыеожидают вас. Только постарайтесь понять нашу не совсем обычную точку зрения нато, что происходит в этом мире. – Он опять задумался. – Мне кажется,что нам предстоит действовать вместе – по крайней мере до определенногомомента, – так что мы могли бы стать друзьями. – И он протянулимператору руку. Закет рассмеялся.

– Почему бы и нет, в конце концов? – сказал он,крепко сжимая руку Гариона. – Мне кажется, мы оба так же безумны, как иТаур-Ургас... Мы – одни из самых могущественнейших людей в этом мире. Намнадлежит быть заклятыми врагами, а ты предлагаешь дружбу. Ну, хорошо,идет. – И он снова рассмеялся от удовольствия.

– У нас с тобой есть куда более заклятые враги,Закет. – Гарион вскинул голову. – И от всей твоей армии, да и от моейне будет никакого проку в тех краях, куда мы сейчас стремимся.

– А где это, мой юный друг?

– По-моему, его называют Местом, которого больше нет.

– Как раз об этом я и хотел тебя спросить. Это названиепросто абсурдно. Как мы можем ехать туда, где уже ничего нет?

– Сам не знаю, – ответил Гарион. – Но всеобъясню, когда прибудем на место.

Через два дня они причалили в Мал-Гемиле – одном из портовдревней Маллореи – и пересели на лошадей. Легким галопом они проскакали навосток по хорошей широкой дороге, пролегающей через зазеленевшую молодой травойдолину. Перед ними скакал отряд кавалеристов в красных туниках, расчищая имдорогу, продвигались они с такой скоростью, что свита, обычно сопровождавшаяимператора, осталась далеко позади. На дороге попадались почтовые станции,похожие на толнедрийские гостиницы с трактирами, которыми изобиловали дороги наЗападе, и императорская охрана довольно бесцеремонно вышвыривала оттудапостояльцев, освобождая место для императора и его свиты.

По мере продвижения в глубь страны Гарион постепенно сталпонимать, почему Маллорею называют безграничной. Равнины Алгарии, которыераньше казались ему невероятно обширными, не шли ни в какое сравнение с этимипросторами.

Снежные вершины Далазийских гор, лежащих к югу от дороги, покоторой они ехали, впивались в небо белоснежными длинными ногтями. Гарион дажекак-то внутренне сжался, ощущая свою ничтожность, незначительность по сравнениюс огромными пространствами.

Сенедра тоже ощущала нечто подобное, и ей это, разумеется,очень не нравилось. Ее замечания становились все более колкими, всё, что онавидела вокруг, раздражало. Просторная крестьянская одежда казалась ей грубой.Ей не нравилось, как сделаны огромные плуги, которыми можно было вспахать сразунесколько акров земли, каждый из которых тянуло за собой целое стадо быков.

Еда ей тоже не нравилась. Даже вода – прозрачная, каккристалл, холодная и сладкая, ничем не хуже воды из любого родника вТолнедрийских горах – была ей не по вкусу.

Путешествие подходило к концу. Однажды утром Шелк, в глазахкоторого горел хитрый огонек, подъехал к Сенедре и начал такой разговор.

– Берегитесь, ваше величество, – лукаво произнесон, когда вся кавалькада взбиралась на вершину холма, покрытого такой нежнойвесенней травой, что казалось, это был прозрачный зеленый туман. – Отпервого взгляда на Мал-Зэт некоторые неосторожные путешественники, случалось,просто слепли. Почему бы вам на всякий случай не прикрыть один глаз рукой?Тогда вы хотя бы частично сохраните зрение.

Надменно подняв голову, она выпрямилась в седле – что,возможно, и произвело бы впечатление при чуть большем росте – и началавысокомерным тоном:

– Глупая шутка, принц Хелдар. Как может варварскийгород на краю землю соперничать в величии с Тол-Хонетом, единственным воистинуцарственным городом во всем... – И тут она остановилась, а вслед за ней ивсе остальные.

Под ними на многие мили вперед простиралась долина, до краевзаполненная строениями. Улицы Мал-Зэта были прямыми, как туго натянутые струны,дома сияли – не мрамором, потому что во всем мире не хватило бы мрамора, чтобыукрасить им здания в этом огромном городе, а слоем белой извести, струящейсяослепительным светом. Они стояли как завороженные.

– Ничего особенного, – произнес Закет с деланнымравнодушием. – Просто маленькое уютное гнездышко, куда мы рады сновавернуться. – Он взглянул на побледневшее лицо Сенедры. – Нам нужнопоторопиться, ваше величество, – сказал он ей. – Отсюда доимператорского дворца полдня пути.

В Мал-Зэт вели бронзовые ворота, такие же широкие и доблеска отполированные, как и в Тол-Хонете. Однако город, лежащий за этимиворотами, очень отличался от столицы Толнедрийской империи. Все здания былиудивительно схожи между собой и стояли так близко друг к другу, что широкиеулицы города походили на коридор со сплошными, по обе его стороны, ослепительнобелыми стенами, в которые иногда вклинивались глубокие сводчатые дверные проемыс узкими белыми лестницами, ведущими на плоские крыши. Кое-где штукатурка надомах обвалилась, обнажая тесаные бревна. Дарник, считавший, что все зданиядолжны строиться из камня, увидев это, с неодобрением покачал головой.

Когда они углубились в город, Гарион заметил, что в домахпочти нет окон.

– Я не хочу показаться занудой, но вам не кажется, чтогород выглядит довольно уныло?

Закет бросил на него недоуменный взгляд.

– Все дома одинаковы, и окон очень немного.

– Ах вот что, – улыбнулся Закет, – да, такоеслучается, когда поручаешь планировку города военным. Им нравятся одинаковыедома, как солдаты в форме. А окна у них, очевидно, выходят на другую сторону.При каждом доме есть небольшой сад – туда и смотрят окна. Летом люди проводятбольшую часть времени либо в этих садах, либо на крышах.

– И весь город так выглядит? – спросил Дарник,глядя на плотно прижавшиеся друг к другу домики.