– Удивительно, – с сарказмом произнесГарион. – Так вы не заснули? Я уж думал, что придется наступить вам намозоль, чтобы услышать ответ. Ну, раз вы проснулись, мы можем наконецпобеседовать.

– Что значит «побеседовать»? – спросил Закет сбагровым от гнева лицом. – О чем побеседовать?

– В конце концов, едете вы с нами в Маллорею или нет?

– Не валяйте дурака! Конечно, еду. А говорить надо овашей ужасающей беспардонности.

Гарион скорчился в приступе неудержимого смеха.

Закет все еще был красен, кулаки его сжаты. Но безразличиекак рукой сняло. Еще минута – и он рассмеялся.

У Бельгарата вырвался облегченный вздох.

– Как вы думаете, Гарион, сколько времени понадобитсявам и вашим друзьям, чтобы собраться? – спросил император.

– Совсем немного, – ответил Гарион. – А в чемдело?

– На меня вдруг нашла тоска по Мал-Зэту. Сейчас тамвесна, цветут вишни. Вам с Сенедрой Мал-Зэт очень понравится, Гарион.

Гарион не понял, было ли отсутствие «Бель» в его именислучайностью или таким образом Закет предлагал ему свою дружбу. Зато ясноосознал одно: император Маллореи человек гораздо более сложный, чем онпредполагал.

– А теперь прошу прощения, – сказал Закет, –я хочу поговорить с Брадором наедине и выяснить кое-какие подробности. ЭтотМенх, о котором он мне рассказал, кажется, готовит открытый мятеж против трона,а мне это никогда не нравилось.

– Еще бы, – заметил Гарион.

В течение нескольких дней после описываемых событий дорогамежду Рэк-Хаггой и портовым городом Рэк-Ктэном была наводнена людьмиимператора. Наконец, в одно морозное утро, когда солнце ярко светило напронзительно голубом небе и с озера Хагга поднимался пар, они покинули город ипоскакали в сторону побережья. Колонну, растянувшуюся на две мили, возглавлялиГарион, закутанный в свой серый ривский плащ, и Каль Закет, расстегнувший воротяркой шелковой рубашки. Гарион никогда еще не видел императора в таком хорошем настроении.

– Как это противно, правда, – усмехнулсяимператор, оглянувшись через плечо. – Вокруг меня одни подхалимы идармоеды, они копошатся, как черви в мясе.

– Если они вам так докучают, почему бы их неуволить, – предложил Гарион.

– Не могу, у них у всех влиятельные родственники. Яподбирал их очень тщательно – так, чтобы от каждого клана было понемногу. Когдани одна семья не имеет численного превосходства наверху, они все постоянностроят козни, и у них не остается времени на интриги против меня.

– Это прекрасный способ держать ситуацию под контролем.

Солнце поднималось все выше по ярко-голубому зимнему небу;иней, покрывавший длинные стебли пожухлой травы, постепенно исчезал, а снег,лежавший на листьях папоротника, таял, оставляя капельки воды на устилавшемземлю зеленом мху.

В полдень они сделали привал, чтобы пообедать. Еда ни в чемне уступала той, которую готовили для императора в Рэк-Хагге, и была подана набелоснежной скатерти под сводами огромного шатра.

– Вроде бы съедобно, – сдержанно похвалил трапезуЗакет.

– Слишком уж вы избалованы, мой господин, –сказала ему Польгара. – Если вы еще пару дней попутешествуете по сыройпогоде и не будете слишком много есть, у вас появится зверский аппетит.

Закет с удивлением посмотрел на Гариона.

– Я думал, только вы так прямолинейны, – сказалон. – Но оказывается, это фамильная черта.

– Так мы экономим время, – пожал плечами Гарион.

– Извините, что я вмешиваюсь, Бельгарион, –вступил в разговор Сади, – но какое вам, бессмертным, дело довремени? – Он печально вздохнул. – Наверное, бессмертным доставляетогромное удовольствие смотреть, как их враги стареют и умирают.

– Ты сильно преувеличиваешь. – Держа в рукахнаполненный до краев серебряный кубок, Бельгарат откинулся на спинкустула. – Иногда проходят целые столетия, а врагов нет как нет, только иостается, что сидеть без дела и смотреть, как проходят годы.

Лицо Закета внезапно озарила широкая улыбка.

– Знаете что? – сказал он, обращаясь ко всейкомпании. – Впервые за последние двадцать пять лет я чувствую себя хорошо.У меня как гора с плеч свалилась.

– Возможно, это последствия отравления, – лукавопроизнесла Бархотка. – Отдохните хорошенько, и через месяц-другой всепройдет.

– Она всегда такая? – спросил Закет.

– Иногда даже хуже, – зловещим тоном произнес Шелк.

Выйдя из шатра, Гарион поискал взглядом своего коня,безотказного чалого с длинной, немного печальной мордой, но его верного друганигде не было Седло и багаж непонятным образом переместились на другого коня –рослого темно-серого жеребца Он удивленно взглянул на Закета, пристально за нимнаблюдавшего.

– В чем дело?

– Небольшой знак моего безграничного уважения,Гарион, – ответил Закет, и глаза его засветились. – Ваш чалый,несомненно, хорош, но явно не королевских кровей. У короля и лошадь должна бытькоролевская, и тут, я думаю, Кретьен сослужит вам хорошую службу.

– Кретьен?

– Да. Это гордость моей конюшни в Хтол-Мургосе. Разве увас в Риве нет конюшни?

Гарион рассмеялся.

– Мое королевство – это остров, Закет. Нам больше нужнылодки, чем лошади.

– Он взглянул на серого, который стоял, гордо выгнувшею, и бил копытом землю, и в порыве благодарности горячо сжал рукумаллорейского императора. – Это великолепный подарок, Закет, –произнес он.

– Да я и сам великолепен, разве вы этого не заметили?Берите его, Гарион. Пусть ветер бьет в лицо, а от топота копыт вскипает кровь.

Гарион подошел к серому, который косил на них темным глазом.

– Ну что ж, не сесть ли и мне в седло, – сказалЭрионд. – Если не возражаешь, я проедусь с тобой. Моему коню тоже не грехпоразмяться.