– Ты понимаешь, что если мы не сможемоправдаться, – точнее, если моего красноречия окажется недостаточно, – то всемнам, скорее всего, отрубят головы ещё до обеда?

– Чушь. Мы ведь никому не причинили вреда.

– Тем не менее, Якоб, прошу – помолись за меня.

Он выпрямился. Пот градом катился по его лицу;этому виной, конечно, было солнце, поднявшееся над двором. И всё же нельзяпоказывать этим инквизиторам, что он боится возможного исхода.

– Я буду говорить от имени моих товарищей,господин Тадатуне. – Я рад, Уилл Адамс, – отозвался Тадатуне. – Я говорю отимени моего отца. Он хочет сказать, что, когда ваш корабль обнаружили у берега,мы пришли к вам с дружбой в сердцах и доставили вас в нашу страну, в наш город;что мы лечили ваших больных и оплакивали умерших. Мы сделали всё, что было внаших силах, чтобы помочь вам. Ты признаешь это?

– Охотно. Я и мои товарищи никогда не сможем вполной мере отблагодарить вас за всё то, что вы для нас сделали.

Тадатуне кивнул.

– Это мы понимаем и ценим. И всё же мы хотимзадать вопрос: с какой целью вы появились в наших водах?

– Мы намеревались торговать, господинТадатуне.

– Торговать, Уилл Адамс? Где же товары,которыми вы собирались торговать?

– Наши трюмы полны тканей…

– Ткани, – прервал презрительно священник. – Яне видел никаких тканей на борту этого корабля.

Хатамото впервые обратился к Уиллу.

– Это так, Уилл Адамс. Я посетил ваш корабль ине видел там никаких тканей.

– Но, сэр, это потому, что их забрали ваши людиуже здесь, в Бунго. В сущности, они начали разгружать корабль ещё до того, какнас доставили на берег, и если бы не доброта вашего сына, я сомневаюсь, что онас кто-либо позаботился бы.

– Он лжёт, господин Таканава! – воскликнулсвященник. – Как я и говорил, они пришли с пиратской экспедицией. Янеоднократно рассказывал вам, господин Таканава, о том, как великий корольИспании, могущественный Филипп, правит не только своей страной в Европе, но ивсем континентом Америки. И старается воспитывать своих подданных в духеединственно истинной веры – точно так же, как я и мои соотечественникистараемся просветить людей здесь, в Бунго. Но его постоянно вынуждают отражатьнападения на его владения со стороны этих проклятых еретиков из Голландии иАнглии – стран, схожих с островами, лежащими недалеко от этих берегов иплодящими только пиратов.

– Мы не пираты, – заявил Уилл. – Мы пересеклиокеан, чтобы торговать.

Хатамото пристально посмотрел на Уилла.

– Солгать означает для человека поставить себяне только за рамки закона, но и за рамки уважения. – Мы прибыли в Япониюторговать, – настаивал Уилл. – Я клянусь в этом.

– Но зачем вы вообще оказались в Южном море,господин англичанин? – требовал иезуит. – О, вот вы и попались! Вы нагородилидостаточно лжи, чтобы вас повесить! Господин де Коннинг! Господин ван Оватер!Выйдите вперёд!

Поколебавшись секунду, Гильберт де Коннинг иЯн ван Оватер вышли из толпы голландцев.

– Что это значит, Уилл? – прошептал Квакернек.

– То, что нас предали два негодяя, – процедилв ответ Уилл. – Чего вы хотите, Гильберт?

– Спасти свою шею, – ответил де Коннинг. –Священник уверял нас, что вас казнят как пиратов.

– А он спасёт вас за предательство вашихтоварищей? Вы глупец, Гильберт де Коннинг.

– Итак, господин ван Оватер, – начал иезуит, –скажите господину Таканаве, какие были у вас обязанности на борту «Лифде».

– Я, сэр, купец из Амстердама, – ответил Янван Оватер. – Я загрузил корабли тканями и поплыл вместе с экспедицией, чтобыоткрыть торговлю между моими компаньонами и островом Ява, лежащим к югу отсюда.Дома я спрашивал, какой товар наиболее выгодно взять для продажи в этих краях,и мне говорили – шерстяную ткань. Она и находилась в трюме «Лифде». Только послетого, как мы миновали Магелланов пролив и добрались до Южного моря, я случайноподслушал разговор матросов, бывавших и ранее в этих водах. Они смеялись надтем предлогом, под которым капитан повёл их в море, – везти груз шерстянойткани, не удаляясь от экватора! Эти матросы прямо говорили, что наша цель –пиратство и что мы намеревались в действительности грабить и разрушатьиспанские поселения в Америке.

Уилл в изумлении глядел на него.

– Итак, господин англичанин? – потребовалиезуит. – Сознание вины лишило вас дара речи? Господин Таканава ждёт ответа.

– Сэр, что касается груза, то в этом я ничегоне понимаю. Могу только сказать, что мысли наши были далеки от нападения наиспанцев, единственной нашей целью было мирно миновать американские поселения,если они только сами не нападут на нас. – Мы так и думали, что вы скажетечто-нибудь в этом роде, – сказал иезуит. – Но как вы опровергнете словагосподина де Коннинга?

– Я не смогу их опровергнуть до тех пор, покане услышу.

– Ну? – обратился священник к де Коннингу.

– Я считаю своим святым долгом присоединитьсяк признанию господина ван Оватера, – начал де Коннинг. – В качестве главногобоцмана «Лифде» мне часто приходилось так или иначе отговаривать нашегокапитана, господина Квакернека, от нападений на беззащитные испанские поселенияна американском побережье. К таким налётам его склоняли этот англичанин УиллАдамс и другие члены экипажа. Признаюсь, сэр, мне не часто удавалось удержатьего, и тот факт, что нападения не совершались, можно отнести только кнедостаточной храбрости самих пиратов. Однако потом они решили, чтопортугальские поселения в Ост-Индии менее защищены, и вознамерились пересечьокеан, неся в сердцах жажду крови и разбоя.

Хатамото сказал несколько слов своему сыну,стоявшему рядом. Священник нахмурился.

– Вы намеревались воевать с португальцами? –спросил Та-датуне.

Де Коннинг понял свою ошибку.

– Ни в коем случае, сэр. Всё не так просто.Ведь наши государства не находятся в состоянии войны. Мы замышляли пиратство нетолько против португальцев, но и против вашей страны, Китая, Острововпряностей. Итак, сэр, я признался в подготовке разбоя и беззакония и теперьжду, что Господь смилуется к моей душе.

– А теперь отвечай ты, Уилл Адамс, нохорошенько подумай сначала, – жёстко сказал Тадатуне. – Признание этогочеловека – серьёзнейшая вещь, ставящая под угрозу и его собственную жизнь.