– Что ж, господин Тадатуне, – начал Уилл. – Ямогу только поклясться в честности наших намерений. Наши хозяева в Голландиихотели только торговать с Островами пряностей. Такое путешествие, сэр,обязательно требует года и даже больше – как в нашем случае. Ни одному кораблюневозможно иметь на борту запасы воды и пищи для столь долгой экспедиции.Поэтому время от времени мы старались закупить всё необходимое в различныхевропейских поселениях в Африке и Америке, но каждый раз нам давали от воротповорот. Мы все были в отчаянии, ежедневно наблюдая смерть наших товарищей отголода и болезней. Нас поставили в безвыходное положение, и раз или два нампришлось отнять силой то, что нам не хотели продавать. Да, это можно назватьпиратским деянием, но любой предводитель на нашем месте прибегнул бы к нему. Втом числе и вы, господин Тадатуне.

Тадатуне пристально посмотрел на него иповернулся к отцу.

– Не дайте словам этого человека затуманитьваш разум, господин Таканава! – вскричал священник. – Именно поэтому его иизбрали отвечать за всех пиратов в тяжёлую минуту. Всё, что он ни скажет, –ложь, и по одной простой причине. Он утверждает, что этот корабль, весь флот,частью которого являлся этот корабль, покинул Европу только с целью торговли сВостоком. Так пусть же он объяснит, сэр, пусть он скажет – зачем восемнадцатьпушек стояли у портов по бортам корабля? Зачем там было около пятисот фитильныхружей – это для сотни человек экипажа, заметьте! Пусть он объяснит пять тысячядер для пушек. Этого достаточно, чтобы уничтожить даже большое поселение. Этимони собирались торговать? И для пушек же пять тысяч фунтов пороха. Но чтопохуже всего прочего – пусть он расскажет о трёхстах пятидесяти зажигательныхстрелах, оружии, предназначенном исключительно для нападения, мой господин. Онослужит для поджога укреплений с целью вынудить обороняющихся отступить. Все этивещи там, и я подсчитал их там, на корабле. Если вы хотите осмотреть их –можете сделать это в любой момент. Нет-нет, господин, этот человек лжёт. Этоткорабль, эти люди – часть пиратской экспедиции, замышлявшей сеять смерть и разрушениявезде, где бы она ни оказалась. Ваш собственный народ избежал такой участи лишьпотому, что этого не допустил всемилостивейший Господь, которого я так частомолил за вас. Они притворяются христианами, сэр, но поклоняются другомубожеству – не тому, которому служу я и мои товарищи. И пусть они узнают, чтотакое страдание, эти проклятые еретики и преступники. Пусть их распнут,господин Таканава. Повесьте их тела высоко на деревянных крестах, установленныхвдоль берегов Бунго, и пусть они служат предупреждением всем еретикам, которыев будущем могут рискнуть приблизиться к этой стране.

Он остановился, чтобы перевести дыхание,хватая ртом воздух, вцепившись в висевшее на шее распятие; лицо его пошлокрасными пятнами, глаза сверкали, правой рукой он указывал на них, будтопозировал для картины, представляющей его в качестве ангела Божьего, подумалосьУиллу.

– И ты называешь себя священником, человекомсострадания и сочувствия? – спросил он.

Но дело было сделано. Таканава и сын тихопереговаривались, наклонившись друг к другу. Те из присутствующих, кто понималпо-португальски – а таких было несколько человек, – переводили своим соседям,которые, в свою очередь, передавали всё дальше, добавляя, несомненно, своикомментарии и соображения, так что двор вскоре наполнился шёпотом и шорохом.Даже три человека, сидевшие позади хатамото, выглядели встревоженными иогорчёнными происшедшим и сосредоточенно советовались. Наконец Таканава поднялголову, и шёпот медленно стих.

– Уилл Адамс, – произнёс Тадатуне, – нетникакого смысла давать тебе возможность ответить на обвинения священника. Яхочу лишь спросить – признаешь ли ты, что это оружие спрятано в трюмах твоегокорабля?

– Оно действительно там, господин Тадатуне,но…

– В таком случае его слова правдивы, а твои –ложь. Нет причин пытаться выяснить, против кого вы собирались пиратствовать.Солгав однажды, ты непременно солжёшь снова и снова. Ибо такова натура лжеца.Как пираты вы пришли в Бунго и как пираты умрёте – здесь, на побережье, какпредлагает священник.

Уилл смотрел на него в ужасе. Перенестистолько испытаний, выжить в стольких смертельных ситуациях, чтобы быть сейчасказнённым, подобно простому преступнику? Но что сказать, что сделать? Каксказать Квакернеку, Мельхиору и остальным, что он подвёл их?

До его сознания дошёл голос говорящегочеловека. Оглашают приговор? Несколько мгновений он не мог понять, откудаисходит этот негромкий голос. Но, вне всякого сомнения, он принадлежалвысокопоставленному человеку. И Тадатуне, и его отец обернулись, священник тожеуставился мимо обоих хатамото; лицо его постепенно утрачивало выражение злобы,становясь почти комически испуганным.

Таканава ответил – очевидно, протестуя, –однако человек, сидевший в центре троицы позади хатамото, покачал головой иповторил сказанное ещё раз. Таканава помедлил и, взглянув на Тадатуне, отдалкакое-то распоряжение.

– Уилл Адамс, – сказал Тадатуне не менеежёстко, чем до этого. – Твоё наказание будет отложено до более удобноговремени. Это желание человека, ранг которого не ниже самого квамбаку,могущественного Тоетоми Хидеери, правителя Осаки. Он хочет выслушать тебя изатем решить твою судьбу. Поэтому решено, что вы поедете с этим человеком –Косукэ но-Сукэ. Ты можешь взять с собой одного из своих товарищей.Поторопитесь, ибо Косукэ но-Сукэ хочет вернуться в Осаку немедленно.

– Уилл! – прошептал Квакернек. – Чтопроисходит, Уилл? Пока говорил этот папский прихвостень, я думал, что наши днина этом свете завершены.

– Я тоже так думал, Якоб. Но сейчас, кажется,нам дали возможность апеллировать к более высокому суду. Я увижу императораили, по крайней мере, его представителя в Осаке. Это место в нескольких лигахотсюда, насколько я понял. Они говорят, что я должен взять с собою кого-нибудьещё.

– Мне хотелось бы поехать с тобой, Уилл. Но,боюсь, такое путешествие мне сейчас не по силам. Кроме того, я должен бытьрядом со своим кораблём и со своими людьми. Ты можешь взять любого по своемувыбору.

– Тогда я возьму Мельхиора Зандвоорта.

– Отличное решение, Уилл. Хорошо, бериМельхиора и отправляйтесь с Богом.

Уилл кивнул. Теперь им потребуется вся помощь,которую им сможет дать Господь. Если сможет. Он взглянул на Тадатуне, стоявшегос крайне серьёзным видом, на Косукэ но-Сукэ, медленно поднимавшегося на ноги,не замечавшего, казалось, вызванного им испуга, на священника, что-торазочарованно бормотавшего, затем на стоящих кругом людей, шептавшихся друг сдругом.