— Прекрати, ради Киаланы! — он опешил, хоть и видел подобное множество раз.

Такого просто не может быть, чтобы обыкновенная деревенская девка непостижимым образом вошла в боевой транс. «Как?!» — эта мысль казалась настолько абсурдной, что никак не хотела задерживаться в голове.

— Я только заберу брата и мы уйдем, — то что Харила так и не поднялся тревожило.

Мордан медленно и осторожно начал обходить девчонку. Та не шевелилась. Её зрачков не было видно, но он знал, что она следит, потому двигался предельно аккуратно.

Харила был жив, но без сознания: «Хорошо же она его приложила!». Довелось однажды видеть, как об его толоконный лоб разбили напополам лавку, а Харила и не поморщился. Но то может и лавка была гнилая? Крякнув, Мордан водрузил неподъёмную тушу брата на загривок и, пошатываясь, медленно побрел по тропе в сторону деревни, боясь обернуться. Воистину: битый небитого везет. Девчонка так и не пошевелилась, провожая их взглядом..

Когда недруги скрылись за поворотом, белый огонь в глазах Киры постепенно угас. Она впервые моргнула. Нервная дрожь сотрясла тело. Зубы заклацали так сильно, что стало страшно: как бы не сломались. В ногах образовалась предательская слабость, и они подкосились. Кира рухнула на траву и свернулась калачиком, обняв себя руками.

Темнота.

Кира открыла глаза и обнаружила, что лежит в собственной постели. Счастливо вздохнув, она откинулась на подушку. Хвала Киалане! Это все просто дурной сон — вон, даже голова ещё побаливает. Выпростав руку опустила её вниз, привычно ожидая тычка мокрым носом в ладонь. Вспомнила, что пес уже неделю как в охотничьей хижине охраняет Полночь, и снова вздохнула — не все можно списать на сны. Маясь от недостатка развлечений, бугаи Паситы затеяли устраивать лошадиные бега, порой до пены загоняя деревенских кобылок. Всё это время ей удавалось скрывать свою красавицу-лошадку — отцовский подарок — в хлеву. Но когда негодяи стали шарить по дворам, Кира решила от греха подальше увести кобылку в лес. Тоже риск, но она предпочитала, чтобы Полночь загрызли звери, или увели треклятые сартоги, чем грязный сапог Харилы пинал бы её горячие беспокойные бока.

Внезапно Кира осознала, что укутана в волчью шкуру и накрыта пуховым одеялом: «И зачем все это? Странно». Последние воспоминания сводились к тому, что на улице теплынь. Она раскрылась и вздохнула свободней.

Размышления были прерваны откинувшейся занавеской. Вошла мать, тревожно всматриваясь в лицо дочери.

— Мама?

— Как ты себя чувствуешь, доченька? — Анасташа тихо присела рядом, но вдруг не выдержала и, повинуясь порыву, сжала Киру в объятьях. — Проклятый Пасита! — рыкнула она так, что позавидовал бы и Могута. — Стая раздери его самого и этих лиходеев!

— Мам, ты чего? — Кира мягко отстранилась.

— Что эти дети сартогской шлюхи с тобой сделали? — Анасташа никогда не позволяла себе так грязно ругаться, и Кира удивленно выпучила глаза. — Я прихватила зелье у знахарки, — тем временем продолжала мать, — тревожно всматриваясь в лицо дочери.

Кира вдруг осознала, что не помнит, как оказалась дома. Последние воспоминания обрывались на мыслях о Микоре — она думала о друге по дороге к купальням. И совсем не помнила, что же было потом.

— Кто сделал? Какое зелье? — переспросила Кира, спуская ноги на теплый дощатый пол, застеленный узким домотканым половичком.

— Зелье, чтобы плод вытравить. Ещё не хватало нам дурной крови.

Кира только открыла рот, но не успела ничего сказать, как из-за занавески вынырнули две мордашки.

— Кирочка!

— Кирочка, прости нас!

К охотнице бросились Маришка и Солана. Схватили за руки, стали гладить.

Затараторили, перебивая друг друга:

— Кирочка, мы так испугались! Побежали в деревню, — Маришка выпучила свои огромные, как у матери, глазищи.

— Люту с Ламитой встретили по дороге, — перебила её подруга.

— Это Люта тебя домой принес.

— Ты была в беспамятстве!

— И холодная! Прямо ледяная, — наперебой трещали девчонки.

— Помедленней, я за вами не поспеваю! — осадила их Кира.

— Кирочка, простишь ли меня? Мордан и Харила — страшные! Я испугалась и не сумела промолчать, — Солана виновато опустила глаза и залилась краской.

— Ты, Соланка — дура, нет бы соврала чего! — пихнула подругу в бок огнегривая Маришка.

— Цыц, балаболки! — прикрикнула на шумных подружек Анасташа, — Кира дочка, беда-то какая! Пасита велел, чтобы ты к нему в избу явилась, как очнешься.

В мозгах немного прояснилось. Кира резко вскочила, в ужасе схватившись за голову:

— Я убила Харилу!

— Киалана Заступница! Кира-а… — Анасташа так и опустилась на лавку, приложив ладони к щекам.

— Кирочка, что ты такое говоришь? — Маришка удивленно наморщила лоб. — Харила вернулся вместе с Морданом. Живой он. Мы сами видели. Правда сильно хромал. Мордан его до избы Защитника довел.

— Да! И на лбу у него красовалась огроменная шишка! — радостно добавила Солана. — Но он уж точно не помер, а жаль, — она робко улыбнулась.

— Ох и напугала же ты меня, дочь! Я и запамятовала, о чем люди судачили. Мол, прихлебатели Защитничка передрались промеж собой, когда тебя насильничали.

— Что?! — тут уж пришла пора Киры впадать в ступор, но в голове окончательно прояснилось, и она вспомнила произошедшее ровно до того самого момента, когда горе-воины убрались восвояси. И уже уверенным тоном сказала: — Никто меня не насильничал! Мы подрались, и я… Я вырубила Харилу, а Мордан его унес. А потом…

— Ой ли?! — воскликнула Анасташа и в синих глазах отразилось недоверие.

— Мама! Тебе ли не знать, кто меня учил? Хотя, конечно, ты-то всегда считала, что это так — баловство. Любимое дитятко тешится. А я в драке и Микору не уступаю!

Анасташа все ещё с долей сомнения смотрела на дочь.

— Тетя Таша, Кира не обманывает!

— Да, мы все видели! И как Мордан в воде искупался с Кириной помощью, — Маришка хихикнула.

— Да-да. Видели! Он так и полетел. С головой окунулся, — с восторгом добавила Соланка.

— Я тоже хочу также научиться, — продолжила Маришка.

— А тятька сказал, что нас тогда никто замуж не возьмет, как Киру! — выпалила Соланка и осеклась, покраснев под грозным взглядом Маришки.

— Да ну вас! — отмахнулась Кира. — Мама, зачем я понадобилась Пасите?

Наверное, хочет наказать за то, что я его прихвостней отлупила.

Анасташа снова схватилась за сердце.

— Ладно. Чему быть, того не миновать. Негоже заставлять Защитника ждать, — хмурая, как грозовая туча, охотница решительно выпрямилась и оглянулась в поисках одежды. Отбросив сарафан, попавшийся на пути первым, в угол, она споро натянула свой привычный наряд, состоящий из штанов и куртки, заботливо вычищенный матерью. Пристроила на поясе ножны и вдруг поняла, что они пусты.