Тетушка покорно вздохнула, смиряясь с неизбежным.

– Чтоб их, Егоровых… – страдальчески сказалаона, – вот ведь, не было печали…

– Сначала с семьей Вероники поговорю, потом соперативниками, – Бабкин теперь обращался к Илюшину, с удовольствиемдоедавшему второй бутерброд с медом. – Ты на озеро пойдешь?

– Пойдет, конечно, – ворчливо фыркнула за МакараДарья Олеговна. – Что ему, дома торчать, пока ты разговоры разговариваешь?Солнышко на дворе, красота, только и купаться…

– Дома я, разумеется, торчать не буду. – Макарзадумчиво посмотрел на третий кусок хлеба, но вздохнул и отказался отзаманчивой идеи слопать еще один бутерброд. – По деревне пройду,осмотрюсь.

– Зачем? – хором спросили Бабкин и тетушка Дарья.

– Как зачем? – удивился Макар. – Потому что яочень, очень умный. И беспристрастный. Тебе, мой податливый женскому очарованиюдруг, совершенно необходим противовес в моем лице.

Он с важным видом поднял указательный палец, заметил, чтопалец перемазан в меду, и быстро слизнул мед, смущенно взглянув на тетушкуДарью.

– Во как, значит, – сказала Дарья Олеговна, вставаяи вытирая руки об передник. – Ну, Сережа, ну, удружил! Мало того что самдурью будешь маяться, так и Макар с тобой за компанию! Эх, я бы вас обоих…

Она погрозила племяннику кулаком и, не договорив, началаскладывать посуду в тазик, грохоча чашками и блюдцами.

Обыск в доме был проведен тщательно, но наволочки, снятойубийцей с подушки по неизвестным соображениям, не нашлось. Валера с Алексеемпрошли по огороду и саду, но и там следов свежевскопанной земли, в которуюЕгоров мог спокойненько зарыть наволочку, не обнаружилось, а перерывать весьогород было, конечно, делом пустым и ерундовым. «Сунул в пакет да унес с собойна озеро, – размышлял Забелин, – а где-нибудь по дороге в перелескезакопал».

Проверяя другие версии, оперативники опросили всех жителей деревниИгошино, а заодно и соседней Малаховки, стоявшей в семи километрах. Никакихчужих людей в день убийства ни в той, ни в другой деревне не видели. Рейсовыйавтобус, проходивший два раза в сутки через Игошино до райцентра, был в тотдень заполнен до отказа, но в автобусе ехали только местные.

Впрочем, Забелин и не верил в версию с чужаком.Драгоценностей в доме нет, денег преступник не взял, хотя лежали те деньги ввыдвижном ящике комода, даже не спрятанные в конвертик, а просто перевязанныехозяйственной резинкой: бери – не хочу. Вещей никаких не пропало. Стало быть,не по корыстным мотивам угробил человек Ледянину Юлию Михайловну, а по личным.И хотя соседи, не таясь, подтвердили показания Егоровых и их подруги Елиной оскверном характере убитой, но за скверный характер, слава богу, пока еще неубивают. Получалось, что единственным человеком, у которого имелся мотив,оставался Дмитрий Егоров.

Пока Макар бесцельно, с точки зрения Бабкина, шатался подеревне, заводя знакомства с жителями, сам Сергей подробно выспросил Веронику иМашу обо всем, что могло иметь хоть малейшее отношение к смерти старухи.Разговорил Ирину, но девочка ничего нового к словам матери добавить не могла,как и Димка, ее младший брат. Тот вообще смотрел на Бабкина с большим недовериеми один раз чуть было не разревелся, когда Сергей по глупости упомянул, что отецего сидит под арестом. М-да, приходилось признать, что толку от детей былонемного.

Для очистки совести Сергей поднялся в мансарду –побеседовать с Костей. Парнишка ему обрадовался и охотно рассказал все, чтопомнил, но помнил он в основном, как мама испугалась, когда они заблудились влесу, и как обрадовалась, когда они вышли на лесника.

– Что за лесник? – заинтересовался Бабкин. Машаникакого лесника и словом не упомянула.

– Ну, его только так называют – Лесник, – объяснилКостя. – На самом деле он уже давно им не работает. Мне мама так сказала.В общем, он нам показал, куда идти. Хотя я бы и сам маму вывел, – небрежноприбавил мальчик. – Я ориентируюсь неплохо вообще-то.

– А что тот лесник в лесу делал, он не сказал?

– Сказал, что грибы собирал, – протянулмальчик. – А, по-моему, просто перед нами притворялся.

– С чего ты взял? – мигом насторожившись, спросилСергей.

– У него вся корзина была ветками закрыта. Я хотелпосмотреть, а он мне не дал. Сказал, что грибы чужих глаз не любят. Ерунда же,правда?

– Может, и не ерунда, – пробормотал Бабкин,выпрямляясь во весь рост и чуть не стукнувшись о балку над головой. –Может, в игошинском лесу грибы растут ранимые, с тонкой душевной организацией.Кому, как не леснику, про их характер знать. Ладно, Костя, спасибо большое.

– Да вы обращайтесь, я помогу, – горячо заверилего Костя, вскакивая с кровати и преданно заглядывая Бабкину в глаза. – Хотите,послежу за кем-нибудь? Я могу, честное слово!

Бабкин чуть не ляпнул, что он последит парнишке ремнем попопе, но вовремя спохватился.

– Следить не надо, это любой дурак может, – вескосказал он. – А вот мать защищать – дело поответственнее.

– От кого? – испуганно дернулся Костя.

– Пока не от кого, но вдруг понадобится, –уклончиво ответил Сергей. – Так что ты будь рядом. Идет?

– Идет, – закивал Костя, и, довольный своимидипломатическими способностями, Бабкин потопал вниз по лестнице.

Родион встал в хорошем настроении, выглянул во двор и слегким замиранием сердца обнаружил под навесом ведро с колодезной водой,которое сам же накануне туда поставил. Опасливо макнув палец в воду, Копушинпоежился: за ночь вода, конечно, согрелась, но обливаться все равно нехотелось. С минуту Родион раздумывал, что важнее: закаливание организма иличестность перед самим собой, и пришел к решению, что большинство людей неговорят всей правды даже самим себе, а он, Родион Раскольников, говорит. Честнопризнается в своем отвращении к обливанию. Облиться может любой, а признаться вмаленькой слабости далеко не каждый. Следовательно, это качество и стоитвоспитывать в себе, а обливание подождет до другого раза. В конце концов,превосходство личности обеспечивается не ее физической выносливостью, аинтеллектом.

Выплеснув ведро под куст калины, Родион вернулся в дом,позавтракал, с пренебрежительной усмешкой вспоминая вчерашних придурковатыхоперативников, и понял, что ему хочется сделать. Не отдаться целиком иполностью тому приятному каждодневному делу, которое в действительности былоразвлечением… нет, хотелось маленькой зарядки для собственного настроения,всплеска эмоций. И Копушин знал: обеспечить такой всплеск лучше всегонаблюдением за теми гомо сапиенсами, что бегают сейчас и суетятся, словномуравьи в разрушенном муравейнике, а все потому, что он, Родион, так захотел.Стоило, стоило насладиться результатом своих действий. Поэтому Копушин оделся,запер дверь и не торопясь пошел по деревне, рассматривая наличники на окнах.Жаль, идти недалеко – наличники в Игошине были хороши.