— Конечно, мне льстят такие слова, — ответила Диана. — Но янезаслуженно ношу такой титул: фостеровский журнал «Красивая жизнь»— дело всейсемьи, а я — лишь ее член.

— Вам было всего двадцать два года, когда вы решили открытьмиру стиль жизни, прежде известный только друзьям вашей семьи из Хьюстона. Чтопобудило вас к этому — оптимизм молодости? Или вы все-таки подозревали, накакой риск идете, создавая этот журнал?

— Я опасалась только одного, — серьезно ответила она, ноКоул усмехнулся, поскольку слишком хорошо знал Диану и уловил почти неприметнуюлукавую нотку у нее в голосе, — и из-за этого первые два года то и делопросыпалась по ночам.

Ведущий принял ее ответ за чистую монету:

— Чего же вы боялись? Она расхохоталась:

— Провала! — Ведущий еще давился смехом, когда она добавила:

— Я вынуждена признаться, что богатством и процветаниемнекоторые мои предки были обязаны ограблениям банков и угону скота. В сущности,это продолжалось вплоть до 1900 года, когда самый известный из этих предков,профессиональный игрок, был убит за мошенничество во время игры в салунеФорт-Уорта.

Стоя босиком посреди кабинета, подбоченившись, с улыбкой нагубах, Коул восхищался ее непосредственностью и остроумием.

На пороге появилась Мишель с подносом напитков и закусок.

— По какому поводу веселье? — спросила она, поставила подносна стол и выпрямилась, разглаживая складки на своих шелковых брюках и рубашке.

Коул кивнул на экран телевизора, не сводя глаз с Дианы.

— Это Диана Фостер, — сразу узнала Мишель. Она выросла впреуспевающей семье в Далласе, у нее имелись близкие родственники в Хьюстоне, ипотому она знала обо всех вошедших в поговорку «скелетах в шкафу» семей своегокруга. — Она воспользовалась хорошей репутацией своих родных, заняла кучу денеги начала дело, в котором принимала участие вся семья. Все считали, что у нихничего не выйдет, но теперь Фостеры процветают. Правда, Диана с тех пор успела нажитьсебе уйму врагов.

Коул немедленно встревожился за Диану:

— Почему?

— Мы ведь в Техасе, дорогой, неужели ты забыл? Здесь слишкомкрепко держатся за старые традиции, здесь процветает миф о мужскомпревосходстве, а слова «настоящий мужчина» произносят с благоговением. В Техасебогатым мужьям положено баловать своих жен и дочерей и покровительствовать им.Женам и дочерям не полагается открывать свое дело, а если они и решатся натакую дерзость, то им не пристало добиваться заметных успехов, не говоря уже отом, чтобы становиться популярнее мужчин.

Пока Коул переваривал ее слова, Мишель пробежала пальцами покоротким черным волосам у него на груди.

— И потом, Диана Фостер красива, одинока и элегантна.Просуммируй все это, и ты поймешь, почему женщины не любят ее, а скореезавидуют.

Коул перевел взгляд на ее длинные аристократические пальцы сзолотистыми ногтями.

— И ты тоже ей завидуешь? — спросил он, уже зная, какимбудет ответ. В свои тридцать два года Мишель была слишком опытна, мудра, по-женскисметлива, чтобы завидовать другой. Кроме того, она уже выбрала кандидата нароль своего третьего супруга, а Диана Фостер не представляла для нее угрозы.

— Нет, — ответила она, запрокидывая голову и глядя ему вглаза. — Но будь у меня возможность, я не задумываясь поменялась бы с нейместами. Я уже была жертвой подобного «баловства и покровительства» со стороныотца и двух мужей.

Эффектная и искренняя, она превращалась в постели в дикуюкошку. Вдобавок к сексуальному и интеллектуальному влечению к Мишель Коулискренне любил ее. Соединив руки у нее за спиной, он привлек Мишель ближе, —Тогда почему бы нам не отправиться в постель — чтобы я сам мог побаловать тебяи побывать в роли покровителя? Она покачала головой и улыбнулась, не сводя снего глаз.

— В таком случае, — заявил он хрипловато и страстно, — мынепременно отправимся в постель, и я позволю тебе баловать меня и покровительствоватьмне.

Мишель никогда не упускала возможности заняться с нимлюбовью, и потому он удивился, когда она вновь отклонила предложение.

— Почему бы нам не пожениться?

Выражение лица Коула не изменилось. Он беззвучно пошевелилгубами, склонил голову и заглушил ее протесты единственным словом;

— Нет.

— Я родила бы тебе детей, — потрясенно выговорила Мишель,когда он поднял голову. — Я так мечтаю о детях…

Коул сжал кулаки и впился в ее губы со страстью, необычноконтрастирующей с холодом его слов:

— Я не хочу иметь детей, Мишель.

На столе секретаря зазвонил телефон, и Тина Фредерик поднялатрубку.

— «Красивая жизнь» Фостеров, — произнесла она уверенным иэнергичным голосом — непременным достоинством всех служащих компании.

— Тина, это Синди Бертрилло. Диана Фостер еще не вернулась сленча?

Синди, глава отдела по связям с общественностью, спросилатак торопливо, что Тина машинально оглянулась через плечо, чтобы еще разубедиться, что вращающиеся двери в дальнем конце вестибюля пребывают внеподвижности.

— Нет, еще нет.

— Передай, что мне надо с ней поговорить. Срочно. — Хорошо,передам.

— Она сразу же встречается с тобой, войдя в здание. Неотходи от стола ни на секунду, пока не увидишь ее и не передашь мою просьбу.

— Ладно. — Повесив трубку, Тина попыталась представить себе,что за срочное дело могло возникнуть у Синди, но не сомневалась: каким бы онони было, Диана с легкостью уладит его, не выказывая ни малейшего беспокойства.

Спокойствием и чувством юмора Дианы Фостер восхищались вседвести шестьдесят служащих компании, размещавшихся в офисе в деловой частиХьюстона. Весь персонал — от отдела корреспонденции до дирекции — обожал Диануза вежливость и уважение к каждому работнику. Какой бы сильный стресс она ни переживала,сколько бы ни работала, она редко проходила мимо служащего, не одарив егоулыбкой или дружеским жестом.

Именно поэтому Тина резко вскочила с места, когда Дианаворвалась в дверь несколько минут спустя со свернутой газетой под мышкой ипрошагала мимо секретаря не останавливаясь.

— Мисс Фостер… — позвала женщина, но неизменно вежливаяначальница даже не взглянула на нее.

Диана решительно устремилась по коридору, с обеих сторонкоторого помещались кабинки секретарей и кабинеты руководителей отделов. Она неперебросилась словом ни с одним из них, глядя прямо перед собой, ее лицо былобледным и застывшим. Она миновала оформительский отдел, даже не упомянув оследующем номере журнала, нажала кнопку лифта и, едва створки раздвинулись,поспешно скрылась.